Вот и лежал Лёшка, и думал, когда ему сходить в гости на чаёк, если неделя уже заканчивается. И о чём таком важном собирается беседовать с ним дядя Лёня, как они его все звали вне работы, что пригласил аж домой.
А Елена не на шутку разболелась. Сказалось ли нервное напряжение последних месяцев или продуло её у открытого окна в автобусе, везущем к родителям, а может инфекцию подцепила, сие было ей неведомо. Но, скорее всего, всё вместе и сыграло свою пагубную роль. И лежала теперь Леночка под теплым одеялом, а её всё равно трясло от холода. И не помогало ни тёплое молоко с мёдом и маслом, ни чай с малиной.
Приехав домой, она ещё успела поделиться своей болью-печалью с родителями, а уж как приняли они такое сногсшибательное известие, узнать было не суждено. Перед глазами всё поплыло, закачалось и Леночка только и успела добраться до кровати и рухнула как подкошенная.
Мама молодой женщины на цыпочках вошла в комнату, потрогала ей лоб. Покачав головой и горестно вздохнув, открыла шкаф и достала оттуда сложенный плед. Укутала дочку поверх одеяла ещё и этим пледом. Тихонечко прикрыла дверь и пошла в кухню.
- Как она там? - спросил её муж.
- Да всё так же. Чуток попозже разбужу и напою лекарством. Женщина внимательно посмотрела на мужа.
- Ты вот помалкиваешь и сказать ничего не хочешь про молодых. Али тебе всё равно?
Мужчина постучал костяшками пальцев по лбу:
- Думай что говоришь, Оксана. Дочка в бреду лежит, а ты хочешь узнать моё отношение к зятю. Никуда никто сей момент не убежит, успеешь ещё обмусолить Лексея с ног до головы. Пусть Ленушка поправится и расскажет всё толком. А я лично не верю, что Лексей способен на подлость. Тут и обсуждать нечего.
И глядя на жену, открывшую рот, чтобы ответить, хлопнул по столу ладонью:
- Всё, я сказал. Нечего обсуждать, пока дочка не поправится.
Лена то затихала, то металась, сбрасывая все одеяла, и не видела, как мать, вздыхая и шепча молитвы, вновь укрывала её. То ли в бреду, то ли во сне она видела себя со стороны. Стояла Елена на высоком берегу, а внизу протекала грязная, мутная река. По противоположному берегу металась фигура мужчины. И когда эта фигура остановилась и взглянула наверх, Елена узнала кто это - Алексей. Он тянул к ней руки и пытался войти в реку, но как только входил в воду, из неё высовывались страшные монстроподобные рожи, которые мучили Елену во снах ещё дома. Они сразу хватали мужчину за ноги и тянули за собой. Он с трудом выбирался и вновь начинал бегать вдоль берега, и искать переправу.
Весь день на работе Алексея как-то непривычно лихорадило. Он перебирал все события, которые происходили с ним сейчас, пытаясь найти причину столь некомфортного состояния. В эти выходные ему предстояла подработка на сборке в своём цехе и это его скорее радовало, чем могло принести огорчение. Алёшка-младший ночевал у матери, она же должна была отвести его в садик с утра. С этой стороны тоже не было никаких поводов к волнению. Елена? Так она уже спит, наверное, после суток.
Он попытался представить себе Елену, спящую в кровати, и понял, что вот тут-то как раз что-то не так. Никак Лена не укладывалась в свою постель, а виделась ему нечётко, сквозь пелену огня. И она поднималась всё выше и выше, окутанная в огненный кокон, словно собиралась улететь.
"Что за чёрт?" - затряс головой Лёшка, сбрасывая наваждение.
Быстрым шагом он вышел из цеха, достал телефон из кармана брюк и набрал номер жены. Гудки всё шли и шли, но никто не торопился отвечать. Раз за разом набирал номер Лёшка, но результат был прежним - долгие гудки и отбой. Тогда он позвонил своей матери.
- Алёша? - удивилась и встревожилась Татьяна. - Что случилось, сынок?
Алексей поторопился успокоить мать:
- Ничего, мама, не случилось. Просто захотел узнать отвела ли ты Алёшку в садик? Как он там у вас, не капризничал?
- Много ли твой сын капризничает? Всё хорошо, они с дедом играли в игрушки, а потом поужинали и он спокойно лёг спать.
Татьяна помолчала немного. Не дождавшись ответа от сына, продолжила:
- Алёшенька, скажи мне - ты ведь не просто так позвонил?
И Алёшка тихо спросил:
- Мам, Лена не звонила тебе?
Он не видел, как мать зажала ладошкой рот и покачала головой. Потом спохватилась, что сын не видит её:
- Так, а с чего бы ей звонить? Она же думает, что ты отвёл Алёшеньку в группу.
Татьяну всю окинуло жаром, она почувствовала как сильно разгорается румянец на щеках от такого нелёгкого вранья. Она сама никогда не обманывала и сына учила этому же. Научила на свою голову. Обманывать он не обманывал, но и правды не сказал, а просто ушёл от ответа, хлопнув дверью. И так ей сделалось плохо от своего обмана, что она не выдержала и попыталась продолжить разговор, вместо того, чтобы быстрей закруглиться.