Аксель остановился, негромко постучал и, толкнув дверь, вошел внутрь. Кабинет оказался обширным, но уютным. У окна стоял огромный письменный стол, за которым сидел совершенно терявшийся за ним, маленький лысый толстячок-японец. Аксель невольно отметил, что что-то уж слишком часто ему в последнее время приходятся иметь дело с японцами. Сперва Токадо, несколько позже Минадо, почти сразу Токагава и вот теперь Фуджи. Сол с интересом посмотрел на доктора. На носу у того непонятно каким образом держалось покосившееся пенсне в золотой оправе, каких давно уже никто не носит. Фуджи взглянул на гостя — причем Акселю показалось, что правым глазом хозяин кабинета смотрит поверх стекла, в то время как левым без особого труда глядит на гостя из под нижнего. Дружески улыбнувшись на пожелание Акселем «доброго вечера», он указал на стоящее перед столом кресло и мягко произнес:
— Добрый вечер, мистер Хук. Приветствую вас в оазисе Нубэ. Я рад, что наконец-то Лига прислала ко мне человека, на самом деле нуждающегося в отдыхе,— заметил он с ироничной усмешкой.— Зовите меня просто Фуджи.
Как ни странно, но Хук поймал себя на мысли, что именно таким и представлял себе профессора Фуджи. На снимках он выглядел иначе — выше как-то, значительнее, что ли… Наяву же он производил впечатление этакого доброго дядюшки, старенького провинциального семейного доктора.
— Вам выпало на долю немало испытаний,— мягко пояснил он свое прежнее высказывание, в последний раз заглянув в лежащую на столе газету, открыл ящик стола и кинул ее внутрь. На смену ей он выудил из под кипы бумаг медицинскую карту Акселя, открыл ее и быстро пробежал взглядом скупые строки направления.— Так… так… так…— словно фарфоровый японский болванчик, кивал он через равные промежутки времени. Закончив чтение, доктор положил карту на стол и вновь посмотрел на посетителя.— Мои коллеги — из медицинского департамента Лиги не обнаружили у вас ничего серьезного.— Его устремленный на гостя взгляд исполнился искренним интересом.— Мистер Хук, ваша психика на удивление устойчива, но по некоторым признакам… вы не обидитесь?— Аксель улыбнулся и отрицательно качнул головой.— В частности, по неумеренному употреблению спиртного, они сделали вывод, что вам нужен отдых, и я с ними вполне согласен. На их взгляд, вы держите себя в руках лишь благодаря грубому химическому подавлению эмоций… Выяснить, на что ты способен, можно, лишь балансируя на краю пропасти, а это — опасный трюк. Часто вы испытываете тягу забыться? — Аксель слушал молча и не спорил. Он прибыл сюда для получения нужных ответов, а не для пустопорожних разговоров на отвлеченные темы, но после прозвучавшего вопроса подумал, что вполне здоровый скепсис пациента не должен показаться Фуджи неуместным.
— Да нет же, доктор! — Аксель скептически усмехнулся.— Право, ваши коллеги, как водится, сгустили краски. Хорошая разрядка после сильной встряски — что может быть естественней?
— Но у медиков иные оценки, — вполне резонно уточнил Фуджи.— Верно?
— Я бы сказал, что они прибегают к иным формулировкам,— мягко поправил собеседника Соломон.
— Хорошо, не станем спорить.— Толстячок примирительно улыбнулся.— В конце концов давно известно, что считающий себя здоровым пациент склонен переоценивать свою выносливость, в то время как считающий себя опытным психотерапевт склонен переоценивать свою проницательность…— Что ж, весьма самокритично. Аксель кивнул, показывая, что ничего не имеет против подобного расклада и в свою очередь улыбнулся — доктор Фуджи нравился ему все больше.— Поступим проще. Если действительно существует хоть что-то, достойное внимания, думаю, даже поверхностное обследование это покажет. Прошу вас пройти со мной.
Доктор Фуджи встал из-за стола, смешно просеменил мимо Акселя, отворил дверь в смежную комнату и жестом радушного хозяина предложил гостю войти первым. Соломон встал, уже без удивления обнаружив, что доктор Фуджи не достает ему и до плеча, и перешел, вероятно, в процедурную. По крайней мере именно такое определение пришло Солу на ум, когда он увидел протянувшийся вдоль стены стол, уставленный несметным количеством колб, мензурок, спиртовок, штативов и прочего медицинского инвентаря. «Пожалуй, это больше походит на лабораторию»,— решил он про себя через мгновение. Зато все свободное пространство занимал огромный шкаф, до предела напичканный электроникой, о чем свидетельствовали многочисленные индикаторы, шкалы, экраны и переключатели, занимавшие собой не только лицевую, но и боковые стены. Перед приборной стойкой стояло массивное кресло, к которому от стойки тянулись многочисленные разноцветные провода. Все вместе выглядело гротескно, словно реквизит дешевой экранизации истории о докторе Франкенштейне. Да и вообще вся лечебница выглядела явным анахронизмом, с той лишь разницей, что снаружи она представала перед наблюдателем в радужном сиянии детской сказки; внутри же отдавала наивной страшилкой.