— Тебе черный или со сливками?
— Черный, пожалуйста, и без сахара… Анна, можно тебя спросить? — произнес он, принимая из ее нежных ручек чашку.
— Сол, ты меня обижаешь.
Она и впрямь сделала обиженное лицо и моментально стала похожа на объевшегося клубники ангелочка.
— А попросить? — безобидным тоном продолжил Аксель, прихлебывая кофе.
— А вот об этом забудь!
Всю умиротворенность с ее лица как ветром сдуло, однако глаза Анны лукаво блеснули, и она отвернулась, чтобы Хук не заметил их выражения. Делать нечего, придется переходить к делу.
— Анна, а что Хоуп — давно он начал прикладываться к бутылке?
— Да я его другим и не видела.— Ее лицо вновь приняло серьезное выражение.— В день твоего прибытия он, наверное, единственный раз появился за столом в умеренно пьяном состоянии. А что? — наивно поинтересовалась девушка, словно ответ на вопрос мог вызвать у кого-то хотя бы малейшие сомнения.
— Надеюсь, ты понимаешь заинтересованность Лиги в разработке Яна? — тем не менее принялся объяснять ситуацию Аксель.
Девушка молча кивнула.
— Тогда скажи мне: ты на месте директора МЕБЛИПа отправила бы в столь ответственную экспедицию пьяницу-ядерщика, способного допиться до чертиков и перевести реактор в режим разгона?
— Надо же…— досадуя на себя, Анна даже нахмурилась.— Мне и в голову такое не приходило…— Она на миг задумалась.— Быть может, потому…— и опять умолкла.
— Почему — потому? — подчеркнуто спокойно переспросил Соломон.
— Меня не покидает ощущение, что даже в мертвецки пьяном состоянии Ларри не теряет способности здраво рассуждать. Мне это кажется неестественным. А тебе? Ты встречал когда-нибудь таких людей?
— Да я сам такой! — усмехнулся Хук.— Но я никогда не смешиваю пьянку с работой.
— Надо же,— то ли с осуждением, то ли с неожиданным уважением произнесла она.— Я думала, что Ларри один такой… Конечно, он может сказать глупость, даже пошлость…
— Я знаю,— не к месту ляпнул Аксель.
— Что? — насторожилась девушка.
— Ну, не важно,— Сол запоздало попытался исправить положение.
— Нет, ты скажи! — стояла на своем она.
— Как-нибудь в другой раз, Анна,— продолжал выкручиваться Аксель.— Нет, серьезно, не хочется повторять пьяные бредни, да и не до них сейчас.
Однако, вместо того чтобы успокоить девушку, последняя фраза произвела совершенно противоположное действие.
— Кофе выпил? — поджав губки, поинтересовалась она.
— Выпил,— предчувствуя недоброе, отозвался Сол.
— Проваливай! — приказ прозвучал резко, как выстрел, и почти столь же убийственно.
— Вот те раз! — оправившись от изумления, он виновато взглянул на девушку, но та смотрела в сторону, не удостоив его даже негодующего взгляда. Лишь высокая грудь бурно вздымалась от гнева. Ну что за прелесть!
— Анна, милая…— заискивающе произнес Хук, пал на колено и попытался завладеть ее рукой, но она вырвалась и по-детски неловким движением спрятала ладонь за спиной.— Давай дружить! — как ни в чем не бывало продолжал он.
— С тобой невозможно дружить,— уже спокойнее произнесла девушка, по-прежнему глядя в сторону.— Ты отвратительный тип.
Вот так. Как говорится, приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
— Я хороший,— вполне серьезно возразил Сол.
— Докажи: расскажи о Ларри! — капризно потребовала она.
Вот упрямая девчонка!
— Хорошо, расскажу, но позже.
Сделав вид, что сдался, Аксель на самом деле не слишком отчетливо представлял, как у него повернется язык повторить пошлятину Хоупа. Вернее, совершенно не представлял.
— Когда? — не уступала она.
— На «Неудержимом»,— соврал он первое, что пришло в голову, утешая себя мыслью, что за оставшееся время девчонка забудет о дурной блажи.— По пути на Землю.
— Ладно,— после непродолжительного раздумья нехотя согласилась Анна. Можешь…— и протянула ему руку для поцелуя.
Он припал к ней губами, на этот раз с неподдельным воодушевлением.
— Куда мы идем, Сол? — Анна остановилась и удивленно посмотрела на спутника.— Каюта Альфонсино — вот же она!
Аксель остановился и внимательно осмотрелся. Все верно — вот она, каюта компьютерщика, как раз напротив каюты кока. Но Хук нутром чуял, что после Спаркса ему там делать нечего. Даже если что-то для него ценное внутри и хранилось, изымать это «что-то» следовало еще вчера. И тут уж ничего не изменишь.