Социальный статус
Мобила
Мобилы давно не делают, а первую я увидел в одна тысяча девятьсот девяносто третьем году у Зайчикова. «Нокиа» лежала надувной трубкой поперек кожаного дипломата, вместе с антеннкой. Сам я обзавелся через год «Мотороллой Дименсион-4000», такой навороченной, что ламповое табло показывало разными цветами состояние никель-кадмиевого аккумулятора, а кнопка «RCL» позволяла запоминать несколько номеров и их, когда надо, прокручивать.
Покупка мобилы и контракт «Билайна» обошлись в две с половиной штуки. Телефон немало весил. Я им колол орехи, забивал посылочные гвозди, а один раз, будучи пьяным, отбился от таксиста в Ботаническом саду. Антенна далеко выдвигалась, напоминая космическую связь, и ей можно было на переговорах ковыряться в носу или в ухе. В переговорные же я входил с солидным звонком, прося об этом секретаршу, предварительно рассчитав время. Если беседа шла нехорошо, то можно было незаметно под столом щелкнуть батареей, снимая ее пальцем. Звук получался затворный, и все налаживалось.
Через год мобилы появились у друзей, и мы любили перезваниваться, кто кого первым пошлет. Иногда выходило прикольно. Сидишь в банке на правлении, а тут тебе в ухо: «Х.й». Ржешь во весь голос, а совет директоров ничего понять не может. Плечами пожимают, переглядываются и у висков пальцами крутят.
Или можно было прийти в ресторан и заказать водку в ведерке. Тебе ее принесут и оставят, лед растает, и тогда все трубы бросают в воду и прижимают бутылкой шведского «Абсолюта». Подбежавший официант смотрит, а там мобилы плавают.
В дефолт я все потерял. Побоялся стреляться, и поэтому осталась квартира, а первая жена ушла. А месяц назад нынешняя выгребла агрегат из под шкафа во время уборки и смеялась, что это такое, так как уже давно хотела меня заставить носить теперешние бздюхи, но я уперся – только эту. Я даже для показа ее телефоны крошил в кулаке и засовывал в рот, а вот с «Мотороллой» такая штука не пройдет. Все губы порвешь.
Вчера жена пошла с ней в «Билайн», но ее выгнали. Тогда я надел клубный пиджак с золотыми пуговицами, повесил цепь на шею, втиснул палец в перстень с печаткой и двинулся сам.
В офисе оператора я назвался известным коллекционером, и вокруг меня забегала вся шелупонь, и даже управляющий мелькнул. Было очень приятно от давно забытого чувства. Мой неиспользуемый стандарт подключили на специально выделенную для таких целей линию, и теперь я гордо достаю из штанин свое оружие при каждом удобном случае. Ибо нет ничего ценнее вещи старой. В них и кроется настоящая мужская мудрость.Зико и Лев Яшин
Сейчас Зико незаслуженно забыт, а когда-то его называли «белым Пеле». Последний раз он играл на чемпионате мира тысяча девятьсот восемьдесят второго года в Испании. Я помню, как он забил гол «ножницами» через себя итальянцу Дзенге.
К нему в молодости приезжал в Бразилию Лев Яшин и долго его хвалил. Даже когда они пошли на «Маракану», смотреть матч «Ботафого» – «Флуминесе», и злые болельщики засыпали легенду вратарского искусства мукой из мешков, Яшин не обиделся. Хотя Зико знал, что всех, кто сидит до пятого ряда, засыпают. Кумир ты или конь в пальто, не важно.
За это на Капакабане русский Лев предложил пари, что Зико на песке ни одного пенальти из десяти не забьет. И тот не забил. Яшин гордо смеялся, а «белый Пеле» встал на колени, воздел руки к небу и плакал, пока за ним не пришла жена.
Я не думаю, что именно этот случай повлиял на то, что искусство великого бразильца забыто, но поразмышлять над этим стоит.
Грузчики
Евграф Поликарпович родился в Переделкине и принадлежал к тем детям, которых собирал вокруг себя Корней Иванович Чуковский и рассказывал сказки. Когда его брали в хранилище Центрального банка носильщиком, человек в отделе кадров заговорщицки спросил: «А вы-то как к нам попали?» На что и ответить было нечего, так как потом оказалось, что все сотрудники хранилища (от уборщиц до самых высоких) составляли династии, которые тянулись даже не с революции, а с середины девятнадцатого века, когда образовались при Николае I первые сберегательные кассы. Секреты мастерства передавались из поколения в поколение в любой области знаний. Особые касты составляли бухгалтеры, экономисты, контролеры, экспедиторы и грузчики.
Евграф Поликарпович работал на разных должностях, начиная от простого открывателя дверей перед выносящими мешки с золотым запасом и заканчивая бригадиром грузчиков – человеком ничего не таскающим, но за всем наблюдающим. На карьеру ушло пятьдесят лет жизни.
Вообще, когда первые большевики пришли в банк, захватив его вместе с почтой, телеграфом и портами, поначалу все испугались, но потом привыкли, так как порядки если и изменились, то не настолько, чтобы что-то в корне перечеркнуть. Просто возникла новая чеканка, немного подправили дизайн и стали именоваться вместо господ товарищами.