В начале 70-х годов труд жителей Соломоновых островов использовался на Фиджи, в основном, на плантациях хлопка, а в следующем десятилетии — на плантациях сахарного тростника. Условия их жизни и работы были чудовищны, что приводило к высокой смертности. Главный агент по делам иммиграции на Фиджи Ансон сообщал британскому министру колоний 14 сентября 1882 г.: «Из 587 полинезийских иммигрантов, прибывших преимущественно в течение последних шести месяцев 1881 г. на плантации, принадлежащие «Колониэл шугар рифайнинг компани», более 220 умерло к настоящему времени»{28}.
Один из колониальных чиновников писал после встречи с двумя островитянами на плантации «Колониэл шугар рифайнинг компани» в Наусори (Фиджи): «Я не думаю, что видел какое-либо домашнее животное в Англии, работающее в таких ужасных условиях, как эти два иммигранта»{29}.
В среднем смертность рабочих-островитян значительно превышала смертность индийских рабочих, также привозившихся в то время на фиджийские плантации. В 1883 г, из тысячи островитян на плантациях в районе Рева умирало около 200 человек, а из тысячи индийцев — 40–50.
В Квинсленде островитяне работали, главным образом, на плантациях сахарного тростника в районах Мэрибороу и Маккай. Именно они производили основную часть сахара в Квинсленде (три четверти).
Как и их соплеменники на плантациях Фиджи, они жили в нечеловеческих условиях. Два врача, побывавшие на плантациях в Мэрибороу, сообщали: «Мы пришли к мнению, что необычайно высокая смертность среди островитян… является следствием совершенно недостаточного питания, плохой воды, чрезмерной нагрузки и отсутствия какой-либо заботы о заболевших»{30}.
У. Брукс, член Законодательного совета Квинсленда, выступая в 1876 г., так охарактеризовал положение островитян, занятых на плантациях: «Мужья разлучены с женами, тысячи детей оставлены без их естественных защитников, дома заброшены, деревни разграблены и сожжены. Спаивание, обман и все другие бесчестные методы применяются для того, чтобы увезти этих людей, которые должны доставлять нам жизненные удобства. Настало время сказать, что граждане, считающие себя верующими, служители церкви, более того — главы церквей, без стыда пользуются трудом бедных, беззащитных рабов, которые были обмануты, а во многих случаях просто проданы своими вождями и куплены на островах белыми, а затем проданы и куплены вторично у нас, в Брисбене, Мэрибороу, Рокгемптоне и Маккае»{31}.
В начале 80-х годов в Мэрибороу и Маккае открылись госпитали для канаков, как называли островитян, работавших на плантациях. Но дело было в них поставлено настолько плохо, что, в сущности, состояние медицинского обслуживания местного населения мало изменилось. Смертность оставалась по-прежнему весьма высокой. Вот что писал в 1883 г. один из посетителей госпиталя: «…старое деревянное строение, пропитанное, несомненно, до самых укромных уголков болезнями, взывающее к благотворной помощи огня, чтобы освободить место чему-нибудь лучшему»{32}.
История работорговли на Соломоновых островах, принявшей самые бесчеловечные, поистине каннибальские формы, навсегда заклеймила позором колониализм. Даже сегодня британское министерство колоний не может замолчать этот факт и вынуждено упоминать о нем — правда, в весьма изящных и осторожных выражениях: «Заморские плантации нуждались в рабочей силе, и, таким образом, Соломоновы острова, так же как и другие островные группы, были источником их получения. Некоторые из вербовщиков применяли методы, которые шокировали внешний мир и, в свою очередь, вызывали ответные действия жителей Соломоновых островов»{33}.
БРИТАНСКИЙ ПРОТЕКТОРАТ
В годы, когда на Соломоновых островах процветала работорговля, шел колониальный раздел Океании.
Соломоновы острова привлекали торговцев «живым товаром» как раз потому, что пока еще являлись «ничьей землей», не имели своего европейского хозяина.
В середине 70-х годов XIX в. борьба европейских держав и США за тихоокеанские острова достигла наивысшего накала. В. И. Ленин считал, что в 1876 г. развитие западноевропейского капитализма в его домонополистической стадии завершилось{34}.
Наступила эпоха интенсивнейшей колониальной экспансии европейских держав, а также США и Японии, и на границе XIX–XX вв. раздел мира закончился{35}.
Большую активность в захвате тихоокеанских территорий проявила Германия, «опоздавшая» здесь, как и в других частях света, к началу колониального дележа и тем энергичнее участвовавшая в нем на стадии завершения.
Первым колониальным приобретением Германии в Океании стала северная часть острова Новая Гвинея, получившая название Земля кайзера Вильгельма, и прилегающие к ней острова, названные архипелагом Бисмарка. Это было зафиксировано в англо-германском соглашении от 25–29 апреля 1885 г. Оно подвело черту под острой трехлетней борьбой между Англией и Германией за крупнейший в Океании остров.
Раздел Новой Гвинеи предопределил последовавший за ним колониальный захват Соломоновых островов. Уже соглашение от 25–29 апреля 1885 г. зафиксировало раздел сфер влияния между Англией и Германией на этом архипелаге. Влияние Германии распространялось на острова Шуазёль, Санта-Исабель и Бугенвиль, а Великобритании — на острова Гуадалканал, Саво, Малаита, Сан-Кристобаль.
Британский администратор на Новой Гвинее В. МакГрегор еще на заре своей деятельности настаивал на аннексии Соломоновых островов. Он написал об этом в британское министерство колоний и встретил там поддержку. «Если мы так преуспели в распространении некоторой законности и определенного порядка в обществе дикарей Новой Гвинеи, — отвечало министерство, — то трудно себе представить, что мы не сможем сделать то же самое на Соломоновых островах…»{36}
Английское правительство попыталось объяснить причину установления протектората над островами необходимостью защитить островитян от работорговцев, а работорговцев — от островитян. «Резня европейцев и туземцев, — указывалось в докладе министерства колоний за 1961–1962 гг., — не прекращалась до тех пор, пока Великобритания, стремясь сдержать разгул дикости, не узаконила в 1893 г. протекторат над южной частью Соломоновых островов»{37}.
В 1885 г. британское правительство заявило о том, что в течение пяти лет должно быть покончено с работорговлей. Работорговцы восприняли это всерьез и в 1885–1890 гг. постарались вывезти с островов максимально большое количество людей. Особенно они усердствовали в 1890 г., забирая даже подростков из миссионерских школ, причем прикрывались разглагольствованиями об альтруистическом стремлении предоставить «последнюю возможность подрастающему поколению повидать свет»{38}. В 1890 г. работорговля официально была прекращена, но в 1892 г. правительство Англии разрешило возобновить ее. Когда же плантаторы Квинсленда опять начали скупать людей на островах, английское правительство послало туда военные корабли, снабдив командующего эскадрой инструкцией об объявлении протектората еще над рядом островов Соломонова архипелага.
Выполняя этот приказ, капитан корабля «Кюросао» Гибсон в течение июня 1893 г. установил британский протекторат над южной группой островов, включающей Гуадалканал, Саво, Малаита, Сан-Кристобаль и Нью-Джорджия, а в июне 1897 г. капитан Поллард присоединил к ним острова Реннел и Беллона, атолл Сикаина. В августе 1898 г. в границы протектората вошли острова Санта-Крус и Тикопиа, а в октябре того же года — острова Дафф, Анита и Фатутана. По англо-германскому договору 1899 г. Великобритания получила остальные острова архипелага — Санта-Исабель, Шуазёль, Шортленд и атолл Онтонг-Джава (Лорд-Хау).
В дальнейшем Соломоновыми островами мы будем называть все острова архипелага, кроме островов Бугенвиль и Бука, отошедших к Германии, а потом включенных в подмандатную, затем подопечную территорию Новая Гвинея, находившуюся до 1975 г. под управлением Австралии.