Комиссара он нашел в бывшей сельской управе. Тот сидел за столом и разбирал бумажки.
— Ты комиссар?
— Я. В чем дело? Опять подводы? Нету у меня больше подвод!.. Я лучше в отряд уйду, чем здесь торчать! Каждый на тебя…
— Ты погоди, не горячись, — улыбнулся Белоножкин. — Я не за подводами. Вот мои документы.
Военком внимательно прочел их, посмотрел на гостя.
— А тебе чего? Ах в отпуск, домой на побывку? Ну-ну, понятно. — Он добродушно улыбнулся. — Тогда садись, потолкуем. А я думал, опять подводы. Замучали меня. Каждый едет, и каждому давай подводы, фураж. Уйду к чертовой матери. Поеду к Данилову, скажу, чтобы куда-нибудь в отряд зачислил. Не могу я здесь.
Белоножкин опять улыбнулся.
— А кто здесь будет? Армия без надежного тыла — это не армия.
— Кого-нибудь найдут.
— Хорошо. Ты мне вот что скажи: как вы здесь с кулаками обращаетесь?
— Как обращаемся?
— Не очень ли ласково? Кажется мне, что больно они вольготно живут у вас на селе.
— Да нет, не сказал бы этого. Подводы берем с них в первую очередь, хлеб — тоже.
— У Фрола Корнеева сколько хлеба взяли?
— У Фрола? Сейчас посмотрю… Двести сорок пудов.
— Не мало?
— Ничего, мы не последний раз взяли. Можно и еще разок заглянуть к нему в амбары.
— Пока вы соберетесь, он спровадит его куда-нибудь.
— Не спровадит. Я с ним миндальничать не буду. Он меня боится как черт ладану. Да, кстати, у тебя здесь семья? Эго на краю избушка — твоя? Неважнецкие хоромы. Поди, и хлеба нету? Ну я так и знал. Ничего, не беспокойся, поможем. Завтра пудиков с десяток велю привезти ид реквизированного. Своим надо помогать. А насчет Корнеева ты правильно сказал. Я его сегодня же пощупаю как следует. Растрясем у него мошну.
Военком на секунду-две задумался, что-то припоминая, потом еще раз взглянул в документы Белоножкина, все еще лежащие на столе.
— Так ты, значит, комиссаром у Милославского. Скажи, пожалуйста, какой он из себя? Мне доводилось в прошлом годе встречаться с каким-то Милославским в барнаульской тюрьме.
— Говорят, он сидел там. Сам вроде из сузунских подпольщиков.
Военком хмыкнул косом.
— Да нет, не в такой обстановке встречались. Был там какой-то штабс-капитан Милославский, следствие вел по моему делу. Порол меня плетьми. Может, родственник какой. А может, просто однофамилец. Невысокого роста, лохматый — волосищи во-от такие! — усы огромные, а сам дохлый.
Белоножкин насторожился. Военкому ничего не сказал, а по возвращении в Куликово передал разговор Данилову. Тот долго хмурился, барабанил пальцами по подоконнику…
Об этом и думал сейчас Белоножкин, выезжая из Ребрихи. Верст десяток ехали молча. Не доезжая до Рогозихи, комиссар остановился, посовещался с Чайниковым.
— Всем рисковать нельзя, — говорил Чайников. — Надо послать человека три-четыре в село, а остальным быть наготове.
— Я сам поеду. Выдели мне человек трех на резвых конях.
— Что вы, товарищ комиссар? Некому разве поехать?
— Ничего… Ребята, — обратился Белоножкин к разведчикам, — кто хочет со мной в село проехать? Человека три-четыре.
— Я поеду, — поспешно выкрикнул Винокуров.
— И я, — сказал Аким Волчков.
— Еще поедут Кочетов и Чернышев, — распорядился Чайников, махнув рукой на остальных добровольцев. — А ты, Волчков, останься.
— Пусть едет, — вступился Белоножкин. — Кони резвые.
— За ветром угонются, товарищ комиссар, — сдвинув на затылок фуражку, засмеялся Филька. Дорогой они с Винокуровым успели несколько раз присосаться к фляжкам с самогоном.
— Ну тогда поехали. — Комиссар тронул коня. Разведчики поехали следом.
Иван Федорович, не доезжая с полверсты до села, Вынул из кобуры маузер, не поворачивая головы, приказал:
— Приготовьте оружие.
Приглядевшись к плетням, к сараям, Белоножкин шагом первым въехал в крайнюю улицу. Проехали сажен двести, окликнули выглянувшую из сеней девушку.
— Подойди-ка сюда, милая, — позвал комиссар.
Когда та осторожно подошла, спросил:
— Белые в селе есть?
— Нет. Никаких нету.
— А были?
— На той неделе приезжали какие-то.
— А не знаешь, милая, в Павловске какие-нибудь войска есть?
— Тятя говорил, что какие-то стоят.
— А здесь, значит, нет?
— Нет, нету.
Винокуров, воровато пряча глаза, подъехал к Белоножкину:
— Надо проехать, товарищ комиссар, за село. Там есть небольшая речушка, а за ней кустарник, посмотреть там. Может, следы есть… А ты, Аким, валяй назад, скажи, пусть в село въезжают без опаски.