— С-скоты!.. Для них д-делали революцию, а они…
Немного погодя:
— Вешать! Вешать н-надо!.. Д-данилова сейчас привезут — ш-шкуру с него спущу с живого, а потом п-по- вешу. За ноги…
И, наконец, к радости Ширпака, заговорил о женщинах.
— Ты хвастал прошлый раз, что п-приволокнулся тут… А? Н-не бойся, н-не отобью, хочу посмотреть.
Ширпак смутился.
— Нет, Федор Степанович, она не пойдет сюда.
— К-как это н-не пойдет. Солдата пошли, скажи, что я просил… просил я.
— Хорошо, Федор Степанович, сделаю.
— И позови эту учительницу… К-как ее… Маргаритку. Она ни-ччего, п-понравилась мне прошлый раз… — Глаза у Зырянова заблестели.
Лариса пришла в сопровождении солдата, напуганная, бледная. Она была уверена, что ее вызвали, чтобы допросить об Аркадии. Но поручик сразу же заулыбался ей, вскочил со стула и едва не упал — так его качнуло на ногах. С грохотом опрокинулся стул.
— Пардон, м-мадам, — Зырянов галантно взял Ларису под руку. — Прошу…
Она высвободила руку — терпеть не могла пьяных.
— Прошу…
Лариса не двигалась с места. Она еще не понимала, зачем она здесь.
— П-пардон. — Зырянов раскланивался. — Я пригласил вас как подругу Виктора Михайловича п-посидеть с нами. Прошу. — Он почти силой подвел ее к столу, усадил. — Т-такая чудесная дама и в такой глуши… Прошу…
В прихожей послышался торопливый стук каблучков. В комнату впорхнула веселая полногрудая учительница Маргарита Марковна.
— Добрый день, господа.
— А, Марго! — Зырянов не поднялся. — Проходи, Марго. Виктор, дай ей стул. — И снова повернулся к Ларисе. — Прошу выпить со мной на… на этот…
б-брудершафт…
Лариса вскочила:
— Вы что! Я вообще не пью. Если вы только за этим…
Зырянов перебил:
— Ну-у-у, такая к-красивая девушка и т-такая недотрога. — Он поднялся, чтобы усадить ее. — Прошу… Прошу.
Сесть все-таки пришлось.
— Если вы только за тем и привели меня под конвоем, чтобы я пила с вами, то напрасно делали это. Пить я все равно не буду.
— Т-то есть как так?
— А вот так. Я не пью.
— Такого н-не бывает. Пьют все. Марго, как ты считаешь? Все пьют?
— Конечно, все, — резко ответила та.
— Все пьют, а я не пью.
— Н-не может б-быть… — Зырянов тянулся к Ларисе рукой. Лариса отодвигалась от него.
За окнами раздался конский топот. Зырянов лениво повернул голову, прислушался. Потом откинулся на спинку стула.
— Сейчас я вам покажу ч-чудесное зрелище. Сейчас связанного Данилова з-заставим плясать… в-веселить нас.
У Ларисы из рук выпала рюмка. По скатерти расползлась бордовая лужица настойки. Словно кто-то сильной рукой сдавил сердце, в глазах потемнело. Стало дурно.
— У-у-у, голубушка, так нельзя… Ах, да, я забыл… — Зырянов с минуту, уставясь, смотрел на Ларису. Глаза у него были сизые, как ежевика. Потом в них проступили зрачки. Он разжал губы, криво усмехнулся. — Я забыл, с кем имею дело. М-между прочим, его судьба… в ваших руках… Н-надеюсь, вы м-меня поняли?..
Маргарита Марковна, размахнувшись, ударила о пол рюмку. Зырянов медленно повернулся к ней.
— Н-не надо, крошка, т-так бурно переживать т-такие пустяки.
Лариса была в оцепенении. Все проходило мимо нее, не задевая сознания. «Аркадий, Аркадий… неужели Аркадий…»
В дверь постучали.
— Да! — крикнул Зырянов.
Тотчас же на пороге появился фельдфебель. Зырянов нетерпеливо махнул рукой:
— Веди сюда. Х-хочу посмотреть, что эт-то за гусь…
— Так что разрешите доложить, господин поручик, — лихо козырнул фельдфебель, — бандиты энти ушли!
— Ушли… черт с ними, поймаем. Т-ты Д-данилова давай. Он сейчас п-плясать будет.
— Никак нет, господин поручик. Ушел Данилов.
— Куда?.. — И вдруг до него дошел смысл сказанного. — Как! Данилов ушел?! — заорал он. Ударил кулаком о стол. Со звеном полетели графины, рюмки, тарелки. — Упустил!
— Никак нет, господин поручик. Он раньше ушел.
Зырянов вскочил. Он уже не шатался.
— Как раньше? Почему раньше? — подступил он к фельдфебелю.
— Не могу знать, господин поручик. Когда я прибыл с подмогой, Петренко доложил: бандиты ранили двоих солдат и ускакали в неизвестном направлении.
— Перестреляю всех! — Зырянов схватился за кобуру.
Старый служака, зная крутой нрав подвыпившего начальника контрразведки, шарахнулся в дверь.