– А с чего такая забота?
– Да не знаю, может, нравлюсь я ей.
– А она тебе?
– Не знаю, хотя девка она справная, руки откуда надо растут, и красивая к тому же.
Становилось ясно, что реальная возможность подсыпать что-нибудь в пищу дворнику была. Кто это сделал? Дуня? Но зачем это нужно горничной? Каким образом прислуга может быть вовлечена в дележку наследства?
Вопросов возникало все больше и больше, сомнения в виновности дворника, которые зародились при его аресте, крепли. Самое логичное, что можно было сделать в этой ситуации – это подробно и обстоятельно допросить дворника не только о нем лично, но и обо всем происходящем в доме. Призрак – это, конечно, бред, но с чего этот бред появился? Зазнаев ни в какую мистику не верил, в делах уголовных он был крепким материалистом: все зло творят сами люди, самое необъяснимое всегда рано или поздно находит вполне практическое и реалистичное объяснение. Посему надо детально работать со свидетелями, начиная от дворника и кончая владелицей усадьбы. Однако продолжению допроса помешали: в дверь камеры для допроса постучали, и надзиратель доложил:
– Ваше благородие, там посыльный из полиции пришел, внизу дожидается, говорит, очень важная и срочная информация для Вас.
Пришлось отправлять подследственного в камеру, а самим спускаться в караульное помещение. У двери топтался знакомый урядник из Солотчи:
– Ваше благородие, у нас новая беда!
– Что случилось?
– Кто-то по голове Дуню ударил, мы ее нашли без сознания и голова у нее в крови.
– Дуню, горничную в доме Сабанеевой? – насторожился Иван Васильевич. Имя этой девушки уже звучало сегодня второй раз. И получается, что неслучайно.
– Да. Вот сегодня утром хватились, а ее нет, пошли искать, а она как неживая у колодца лежит. Вначале подумали, что все, мертвая, потом поняли, что живая, сюда привезли в больничку, – растерянно произнес урядник. Его можно было понять: за такой короткий промежуток времени два таких ЧП. Что начальство скажет?
– А кто Дуню привез? Ты один?
– Нет, там двое мужиков наших, солотчинских. Они сейчас в больнице, я велел им туда без меня ехать, а сам в суд кинулся Вас искать, но мне сказали, что Вы тут. А мужикам я велел никуда без меня не уходить, в больнице ждать.
– Ладно, пошли в больницу, по дороге доскажешь, – распорядился Зазнаев.
***
Идти в больницу из тюремного замка было недалеко. Городская больница находилась на соседней Семинарской улице. Земство старалось помогать в ее развитии, ремонтировало, обновляло корпуса, поэтому для своего времени она находилась в отличном состоянии. В холле была только строгая медсестра в форменном платье и белом переднике и белой косынке с красным крестом.
Зазнаев начал спрашивать ее о раненной девушке.
– Ее сейчас врач осматривает, но она была без сознания, вряд ли она сможет отвечать на Ваши вопросы, господин следователь, – ответила девушка. Следователя она знала, так как и ранее ему приходилось бывать в этом лечебном учреждении по служебным вопросам.
– А где крестьяне, которые ее привезли?
– На улице, во дворе дожидаются, они тут курить принялись, вот я их и прогнала.
– Так, Петр, давай так. Ты найди врача, узнай, что с раненой, когда с ней можно поговорить, и вообще спроси о характере ранения, может, доктор что полезное скажет. А я с мужиками пообщаюсь, – распорядился Иван Васильевич.
Петр, следуя инструкциям медсестры, пошел разыскивать врача. Доктор к этому моменту уже освободился и писал что-то у себя в кабинете.
– Добрый день, доктор. Я из окружного суда, меня зовут Петр Андреевич Железманов. Могу ли я задать Вам пару вопросов по поводу раненой, которую к вам сейчас привезли из Солотчи? – начал стажер. Впрочем, ему и ранее приходилось в одиночку допрашивать свидетелей, и он уже научился, не робея, правильно начинать разговор.
– Попробуйте, но боюсь, что я мало чем могу помочь Вам, – кивнул головой врач. Покрасневшие глаза выдавали бессонную ночь.
– Каков характер раны пострадавшей? Она пришла в себя? Когда ее можно будет допросить?
– Девушку ударили по голове чем-то тяжелым, возможно камнем.
– Ударили спереди или сзади?
– Сзади, допускаю, что, скорее всего, она даже не видела, кто это сделал. Допрашивать ее сейчас нельзя, она без сознания, мы перевязали ее, поместили в палату, остается только ждать.
– Она все время была без сознания? Может, она приходила в себя на минуточку и что-то говорила? – Петр не терял надежды поймать хоть какую-то зацепку.
– Нет, молодой человек, не приходила, только временами стонала и все.
– А когда она придет в себя можно прогнозировать?
– Нет, такие прогнозы делать я не берусь. Рана достаточно серьезная, выживет ли или нет, даже это сказать не берусь. Бывало, что после таких травм люди оставались в живых, но жить могли только в Голенчино, – развел руками медик.
В Голенчино в Рязани находилась и находится по сей день психиатрическая лечебница. Да, грустная перспектива, как и у юной девушки, так и у следствия. Впрочем, у следствия все же появилась какая-то ниточка. Когда Петр повернулся к двери, чтобы уйти, врач неожиданно вспомнил:
– Да, чуть не забыл, вот возьмите, – он протянул Железманову небольшую красную кисточку.
– Что это? – удивился тот.
– Не знаю, это было зажато в руках раненой.
– А больше при ней ничего не было?
– Нет, только это, зажато в ладони. Мы даже не сразу заметили.
С этой добычей Петр отправился на улицу искать Зазнаева. У того тоже состоялся небезынтересный разговор. Солотчинских крестьян нашел он быстро: они стояли на улице рядом с телегой и курили.
– Это вы привезли девушку из Солотчи? – уточнил Иван Васильевич.
– Мы, а ты кто будешь, Ваше благородие?
– Это следователь, на его вопросы надо отвечать и говорить только правду. Если не знаешь, то так и сказать, что не знаешь, а не врать, – поддержал авторитет следствия урядник.
– Меня зовут Иван Васильевич, я прошу быть внимательными, говорить по существу, ничего не привирать и вспоминать старательно. Вы знаете, где и когда нашли Дуню?
– Около колодца во дворе. Нашли рано утром.
– Кто нашел?
– Кухарка Агафья, пошла за водой и вот, смотрит, Дуня лежит, а голова в крови. Она кричать принялась, такой переполох начался.
– А она, эта кухарка, не видела, кто девушку ранил, может, встретила кого?
– Нет, не говорила. Только плакала все время.
– А когда вы Дуню сюда везли, она ничего не говорила?
– Так она в беспамятстве была, стонала только, а говорить ничего не говорила.
– А может, есть какие-то соображения, кто ее так? Может, она поругалась с кем? – следователь тоже надеялся зацепиться хоть за какую-нибудь ниточку.
– Да нет, она тихая была, смирная.
– Так кто же ее мог ранить?
– Так это, Ваше благородие, и так понятно, – пожал плечами один из крестьян, причем, произнеся это, он имел такой вид, что абсолютно все и так понимают, кто ранил несчастную горничную, и только недотепа следователь не понимает такой простой вещи.
– Да? И кто же? – всполошился Зазнаев.
– Как кто? Призрак, – равнодушно пожал плечами крестьянин.
– Какой призрак? – уже не очень удивленно спросил следователь, про призрака он слышал сегодня второй раз. Значит, это не бред, значит, и в самом деле что-то непонятное происходит в этой Солотче.
– Наш призрак, призрак Солотчинского монастыря, уже какой месяц покоя не дает, – пояснил второй крестьянин.
– Давайте более подробно. Когда этот призрак стал появляться, как выглядит, кто его видел, что ему надо? – потребовал Зазнаев.
Как уже говорилось, в мистику он не верил, поэтому к информации о призраке подходил обычно как следователь, то есть просто-напросто требовал подробностей.
– Так месяца с три или больше его стали примечать, видели его многие, и бабы, и ребятишки, вон кухарка Агафья его тоже видела. Приходит он из монастыря, говорят, там давно, лет 150 назад, вроде как монах какой-то узнал про заговор какой-то против царя или царицы, вот его заговорщики и зарезали. Теперь его душа и мается, – крестьянин говорил достаточно буднично и только временами в его голосе звучал страх. Человек привыкает ко всему, к страху тоже.