Нестерпимый крик вырвался из ее груди. От этого крика внутри меня все перевернулось. Где-то у горла стоял ком ярости, беспросветного отчаяния, жалости и чего-то еще, чему названия я не знала. В эту минуту я должна была бояться за свою жизнь, но я думала только об этой несчастной.
— Все решили, что я сошла с ума. Но я хотела этого. Так легче мстить! Мне надо было только дождаться подходящего момента. И, когда бы он наступил, я сразу поняла бы, как надо действовать… Нет, я не сошла с ума, я умнее, гораздо умнее всех вас! Если бы у меня помутился разум, разве я смогла бы узнать моего мальчика, когда он пришел ко мне?
— Леми пришел к вам?! О чем вы говорите, Эллен? Он не мог прийти к вам, он умер!
— Да, да, он умер, и не мог прийти — она лихорадочно закивала головой. — И в то же время мой сын вернулся ко мне. Я молилась, чтобы Господь сжалился надо мной, и он услышал бедную мать!
— Мне кажется, я понимаю. Вы приняли Дамьяна за вашего маленького Леми?
— О, нет! Конечно же, нет!
Внезапно Эллен наклонилась. От ее резкого движения я сделала шаг назад, встав под нависшую над головой решетку камеры. Мне почему-то показалось, что Эллен сейчас кинется на меня. Но женщина только поставила лампу на каменный пол, чуть в стороне от ступени, и выпрямилась. Она снова заговорила. И сделала это, прижав дрожащие пальцы к виску, словно пытаясь утихомирить боль, раскалывающую череп.
— Мой Леми теперь всегда со мной! Он здесь, — она с силой сжала голову. — Однажды он пришел ко мне и больше никогда меня не покинет… Он говорит со мной, говорит, как любит свою маму, как скучает… Он знает, что я вижу его… Ах, как я хочу взять моего ангелочка на руки, прижать к сердцу! Мой… только мой…Теперь моему мальчику нечего бояться, никакие сквозняки не страшны ему… Но скоро я приду к нему… и тогда все будет хорошо…
Ее неподвижный взгляд уперся в стену позади меня. Она принялась раскачиваться. Неистово, слепо. Все ее тело сотрясалось в немом рыдании.
— А Дамьян… Он мог бы быть моим сыном. Правда, правда… Я люблю его, так же как и моего мальчика. И Леми нисколько не возражает, наоборот, хочет, чтобы я помогала ему во всем. Ведь он тоже одинок… Его настоящая мать — бессердечна, она не любит его! А я… я заботилась о нем, ласкала, как мать ласкает сына. Я заменила ему мать. Мы очень сдружились…Такой сын мог быть у меня, если бы ему дали вырасти!
— И вы решили, что Дамьян получит самое лучшее, то, чего лишился ваш сын, — Китчестер?
— Было совершенно правильно, что дядя выбрал его. Он любит замок, он боготворит его! Я была спокойна и счастлива, зная, что теперь он навсегда останется здесь, со мной. Это его дом… Он достоин владеть Китчестером больше, чем кто-либо другой… Но потом появилась ты!… И тогда я поняла, что наступил момент, какой я ждала долгие годы. Пришло время мести! Мести за моего ангелочка, за моего сына, которого они убили! Раз Дамьяну не достанется замок, разве справедливо, что он достанется тебе? Они все хотели, чтобы это была ты. "Чистая кровь Китчестеров", — вот кто ты для них. А мой Дамьян — жабеныш, позор, осквернитель! Но я не могла допустить такой несправедливости. Я должна была убрать тебя, чтобы освободить место для того, кто достоин занять его. Для моего Дамьяна! И тогда они бы все взвыли, они были бы уничтожены, растоптаны в грязи позора! Особенно моя драгоценная матушка. Она бы не пережила… И Леми подсказал мне, как надо действовать! Мой Леми, он очень, очень умный!
— Никогда бы не подумала, что у призраков такой высокий интеллект, — съязвила я.
Но мне самой было не до насмешек. Я утратила всякое представление о времени. Мне чудилось, что мы провели в этом жутком месте вечность. Когда же нас хватятся? Кто-нибудь догадается, что мы тут? То, что Эллен была безумна, не было сомнений. Хотя сама себя она считала абсолютно здравой, умнее всех нас. Пока она говорила, я не боялась ее нападения, но что произойдет, когда ее исповедь закончится? В памяти с яркостью всплыла кошмарная ночь в башне. А ведь она была там! Эллен пыталась столкнуть меня в провал. До сих пор мое тело хранило отпечатки ее сильных, ловких рук, когда она цеплялась в меня и тащила к провалу.
Миссис Уолтер оказалась вовсе не беспомощной, не изможденной и совсем не хрупкой женщиной, требовавшей постоянного ухода и ежедневно страдавшей приступами.