- Ты, милая моя, чересчур зазналась, твоя дерзость не имеет границ. И вот, посмотри, что из этого вышло! Полагаю, ты и сама осознаешь, что виновна в случившемся. Если бы не твое упрямое желание видеть на моем приеме эту мисс Рид, вечер завершился бы на совсем иной ноте. Пусть это послужит тебе уроком! И возможно, ты станешь более сговорчивой.
Я была уничтожена ее словами, раздавлена, подобно червяку, которого размазали в дорожной грязи толстой подошвой ботинка. Только через некоторое время я поняла, что неосознанно трясу головой из стороны в сторону. Язык не слушался меня. Я должна была ответить ей, сказать нечто резкое, ведь она сама знала, что дело было вовсе не в Сибил, а во мне! И, тем не менее, я молчала. По сути, она была права, я действительно была виновата. Виновата в том, что, уже тогда предчувствуя беду, отпустила Сибил одну, да еще нацепила на нее мой шарф. Я должна была предугадать, я должна была быть настороже... Сибил! Сибил, прости меня! Я не уберегла тебя, а ведь ты считала меня своим ангелом-хранителем!
- Вы в своем уме, Элеонора, - холодно и неожиданно громко произнесла тетушка. Она все еще сидела в углу у стены, где я ее оставила. Рядом с ней, обняв за плечи, была миссис Тернер. - Вы обвиняете мою племянницу в том, что она виновна в смерти дорогого и любимого ей человека?
- Как вы смеете говорить со мной в подобном тоне?!
- Смею, голубушка, смею. Потому как вы смеете вздорно высказывать совершенно дикие мысли. Найтингейл сейчас слишком тяжело, чтобы защитить себя от неадекватных нападок бессердечных гусынь, вроде вас, но я не дам заклевать ее!
- Немедленно покиньте мой дом!
- Мой, Нора, мой дом, - встрял граф. - Пока здесь распоряжаюсь я. И мисс Уилоуби останется... Ты, и впрямь, хватила лишка. Девчонка еле на ногах стоит, нашла время, когда брызгать слюной. Тем более, как ты сама сказала, ни для кого не секрет, чьих рук это дело. Хотя мы можем и ошибаться - мальчишка не из тех косоруких, кто, рискуя всем, так нелепо дает маху... С этой минуты, Найтингейл, ты должна относиться ко всему с особой бдительностью...
- Нет! - с ужасом вырвалось у меня, я держалась на пределе сил. - Неужели вам мало смерти Сибил?! Она умерла вместо меня, понимаете, вместо меня! Она спасла мою жизнь, отдав взамен свою... Неужели вам мало этого? Неужели вы до сих пор намерены требовать от меня того, чего так жаждет получить убийца? Он не остановится, пока не получит Китчестер. Вы упрямо твердите, что для вас это дело чести и долга, для него же - жизни и смерти! Я до сих пор не понимаю, почему ваш выбор остановился на мне. Ведь и вы, и даже ваш адвокат, знаете, что Дамьян лучше меня справится с этой ролью! Так почему я?... Вы молчите... Но это уже не имеет значения. Утром я уезжаю отсюда. И, будьте добры, переделать документы. Я рада быть вашей внучкой, но я отказываюсь от Китчестера. Он уже обошелся мне слишком дорогой ценой... Слишком дорогой...
Страшное напряжение охватило старика. Он ринулся ко мне и мертвой хваткой стиснул плечи. Невыносимо долгое мгновение он буравил меня взглядом, дико вращая глазами. И вдруг стариковское тело обмякло. Слезящиеся глаза дрогнули. Беззвучно шевеля синеватыми сморщенными губами, граф тщился что-то произнести, но казалось, даже одно слово обернулось для него геркулесовым трудом.
- Будь по-твоему, - все же сумел выдавить он. Надтреснутый голос прохрустел, точно рот старика был забит песком.
- Что здесь происходит?
Дамьян стоял под аркой и его вопросительный взгляд был устремлен на меня и графа.
- Несчастье, - на выдохе простонала Эллен. В наступившей тишине ее осоловелый стон прозвучал громче набата. - Случилось несчастье... Бедная девочка... мисс Рид, она мертва.
- Оставь свой плаксивый скулеж, Эллен, - изрекла ее мать, с омерзением оглядывая безжизненную фигуру дочери. - Будто он без тебя не знает, что здесь происходит...по его милости. Но я не допущу, чтобы этот жабеныш занял место законной наследницы. Оно принадлежит тебе по праву, Найтингейл. Ты не можешь, ты не посмеешь отказаться! Не посмеешь!
- Прочисть уши, глупая корова. Она уже отказалась! - просипел старик и, тыкая крючковатым пальцем в сторону Дамьяна, со злостью выдал, - сегодня же я исправлю бумаги в твою пользу, проклятая шельма. Ты своего добился... если тебя не повесят, как последнюю псину! Что глядишь, будто глотком подавился?! Сам себе могилку вырыл! Мистер Мейн, мы займемся бумагами сразу же после ухода полиции.
- Лемуэл! - взвилась леди Редлифф, от ее враждебно-холодной выдержки не осталось и следа. - Ты еще пожалеешь об этом! Вспомни о долге! Сейчас ты ослеплен...
- Мистер Мейн, - неожиданно заговорил Дамьян, прервав старуху; его воспаленные глаза полыхали каким-то остервенелым блеском, источая ярую угрозу доведенного до бешенства зверя, но голос был до бесстрастности ровен. - Мистер Мейн, вы немедленно составите документ, который я тот час подпишу при свидетелях. Я отказываюсь от всех прав на владение и управление Китчестером, которые могут быть предоставлены мне в результате каких-либо действий. Отдельно выделите пункт, что в качестве мужа мисс Найтингейл Сноу, каковым я стану в самое ближайшее время, я также отказываюсь от всех законных прав на ее собственность... Возможно, я выразился неправильно, но вам лучше знать, как оформить подобный документ. Я не хочу, чтобы у кого-то из здесь присутствующих оставались сомнения относительно моих целей и желаний.
У меня возникло странное чувство неправильности происходящего. Воздух вокруг нас наполнился возбужденными голосами, неверие и подозрительность обрушились со всех сторон, оглушая и ослепляя. Как в тумане я наблюдала за дедом, который завопил, тряся всклоченной головой и кулаками, но до моего сознания не доходило ни слова. "Он не убивал! Ему не нужен Китчестер! Нужна только я! Я!" - мысль полыхала перед глазами огненными буквами, застилая всю непостижимую боль потери, отчаянную скорбь и страх, бившийся тугим колтуном в горле.
Когда я опомнилась, Дамьяна уже не было, не было ни деда, ни мистера Мейна. А сама я оказалась на стуле возле тетушки и миссис Тернер. Рядом, все так же молча стискивая мою руку, ссутулившись, сидела Виолетта.
Полиция прибыла на рассвете. Они осмотрели место преступления и потребовали вызвать врача для подтверждения смерти. Нам было не понятно, зачем нужен врач, ведь и так ясно, что Сибил мертва, но мистер Мейн объяснил, что такова процедура. По приказу леди Редлифф одного из слуг отправили за доктором Тоддом. Потом нас долго опрашивали, стараясь как можно меньше причинять беспокойства. Естественно, граф не стал вводить стражей закона в реальное положение вещей, приказав нам забыть о "недоразумениях, связанных с наследством" и тем самым "не ворошить грязное белье Китчестеров".
Уже к обеду мы узнали новые факты. Во-первых, убийца нанес Сибил несколько ножевых ранений, однако девушка пыталась вырываться, о чем говорили разорванное в разных местах платье и порезы на руках. Полицию интересовало, почему мисс Рид не кричала, ведь ее крики должны были услышать те, кто гулял в саду около парадного входа. Но я знала, что Сибил никогда не плачет и не кричит - она и издевательства Пешенствов сносила без ропота и даже на краю гибели, в тот миг, когда я вырвала ее из под копыт лошадей, не проронила ни звука. Она была слишком гордой, чтобы кричать, и тем самым беспокоить других людей.
Во-вторых, полиция посчитала, что убийство было совершено с целью ограбления, поскольку с Сибил пропала серебряная цепочка с жемчужной капелькой (наш с тетей подарок) и аметистовая брошка-соловей, которой я приколола гипюровый шарфик к лифу ее платья. Убийца действовал в сильной спешке, так как сорвал цепочку с шеи девушки, оставив на коже едва заметный след от натяжения, а брошку вырвал с корнем.
И, в-третьих, у мистера Клифера оказалось алиби. Накануне отправили большую партию овощей в Солсбери, что как раз, по словам Дамьяна, и помешало ему появиться на приеме вовремя. Но по дороге на работника, везшего товар, напали, его самого оглушили, а ящики растащили. Когда Бил Джонс, а именно так звали пострадавшего, пришел в себя, то немедля отправился к хозяину с повинной, и тот поспешно выехал на место происшествия.