– Но…послушайте…– оправдывался коротышка. – Послушайте, правоверные, я – не убийца. Я не угрожал почтенному Али Ахмаду! Мы с ним просто спорили о том, какой язык лучше подходит для стихосложения, фарси, либо же тюркский, или, как его у нас называют, чагатайский…Только и всего! Я просто привёл досточтимому Али Ахмаду, да напоит его душу архангел Джабраил водой райских источников…, я просто осмелился напомнить ему один пример из истории джихада нашего мусульманского воинства против франков-крестоносцев… Послушайте, ведь он был отравлен халвой, а не щербетом! – вскричал подозреваемый, цепляясь за свои слова, точно Синдбад-мореход за обрубок мачты в бушующих волнах.
Но коротышку не слушали, и стражники потащили его прочь.
– А ведь и верно, – точно опомнившись, проговорил визирь Ибрагим-бек, когда коротышка уже исчез. – Нужно выяснить, нет ли яда в халве. Эй, кто-нибудь швырните халву с этого столика дворовым собакам! Эти твари, проклятые Аллахом, сожрут всё! – распорядился визирь. – И мы поглядим, околеют они или нет. Так мы быстрее узнаем, существует ли заговор против хана и нашей державы…
Тем временем, обыск продолжался. К трону, на котором по-прежнему безмолвно, вцепившись рукой в локоть своей тётушки, восседал повелитель Бухары, подобрался китайский посол, господин Чжан по прозвищу Лао.
– Я надеюсь, – заговорил он, стараясь придать своему голосу обычное высокомерие. – Я надеюсь, действия вашей дворцовой стражи не коснутся меня и моих людей! Сама мысль о том, что кто-то из членов нашего посольства способен отравить вашего многоуважаемого придворного поэта…
Но хан даже не дал китайскому послу возможности закончить:
– Вы что? Если бы в вашем дворце в Пекине произошла попытка убийства Сына неба, я думаю, ваша стража раздевала бы догола и мужчин, и женщин! Почему же я должен делать исключения для вас?! – быстро забормотал хан, едва сдерживая новую вспышку ярости.
– Хорошо, – холодно ответил китайский посол. – Мы подчиняемся вашей воле. – Коли так, я даже попрошу проверить немедленно меня и моих людей, дабы поскорее покончить, – тут господин Чжан запнулся, подбирая нужное выражение, – дабы поскорее покончить с этими неприятными формальностями…
Промолвив так, китайский посол с готовностью отдал свой нарядный халат стражникам. После того, как стражники обыскали господина Чжана, наступил и черёд его товарищей. Свой халат снял и передал стражникам его главный помощник молодой переводчик документов Ли Ши.
– А вот это ещё что! – воскликнул вдруг один из стражников.
Мы с моим господином подобрались поближе и разглядели, что на полу лежит какая-то склянка, выпавшая из халата молодого китайца. Склянку немедленно поднял доктор Иаков бен Захариа.
– Похоже, что это порошок джунгарского корня, – зацокал языком он.
– А ты не лжёшь, яхуди?! – хищно облизал губы визирь Ибрагим-бек. – Ты понимаешь, что значат слова, произнесённые тобой сейчас?! – смерил он врача молниеносным, буравящим взглядом. – Может быть, не все заметили, но я прочёл в глазах Ибрагим-бека откровенное злобное торжество. – Спешу сообщить, вам, великий хан, и всем остальным здесь присутствующим, мне сейчас донесли, что собаки, отведавшие халвы с того столика, где её взял почтенный Али Ахмад, все издохли! А это значит, что умереть мог любой, съевший эту Иблисову халву! В том числе и великий хан или его царственная тётушка Гюльбахар-ханым. Заговор, во дворце заговор! А если у молодого китайского переводчика в халате нашли склянку с остатками яда, то… – тут даже визирь замолк и поёжился, словно перед прыжком в холодную воду, и повторил свой вопрос мягче:
– Не ошибаетесь ли вы, уважаемый доктор бен Захариа? Может быть, вы, всё же, плохо разбираетесь в китайских травах? Вы полностью отдаёте себе отчёт в своих словах?
– Нет, я не ошибаюсь, почтенный визирь Ибрагим-бек, – твёрдо сказал в ответ врач. – И хочу добавить, что джунгарский корень можно найти в изобилии как раз на землях Поднебесной державы…
– В таком случае, – не без удовольствия приказал великий визирь, указывая на Ли Ши – Стража, взять его и бросить в дворцовый зиндан…
– Что это значит, бросить в зиндан?! – вмешался тут посол Чжан. – Вы совсем сошли с ума?! Зачем моему помощнику, который впервые за всю свою жизнь, прибыл в Бухару убивать вашего поэта? Да кто угодно мог подбросить эту склянку в карман его халата в этой суматохе!
– Только посмейте мешать моим людям! – закричал хан, содрогаясь от бешенства. – Да я сейчас прикажу всем вам, проклятым свиноедам, отрубить головы! А из голов этих сложу башню, какие складывал амир Тимур! И с высоты этой башни! – говорил хан, всё больше распаляясь – С высоты этой башни муэдзины завтра вознесут хвалу Аллаху за моё избавление от смерти! А эту мерзкую склянку с остатками отравы я велю отослать вашему так называемому Сыну Неба, потомку нищего простолюдина-побирушки, дабы он принял яд сам… не в силах вынести собственный… собственный…!