Мальчик ответил:
— Стерегу трёх овец.
Седой дед сказал:
— Дай мне одну овцу. Взамен дам тебе собаку.
Мальчик думал-думал и ответил:
— Не могу, дядя. Овцы — всё наше богатство. Овца шерсть даёт, а собака ничего не даёт.
— Ну, если ты не хочешь, то сейчас из лесу придёт страшный заяц и задерёт всех твоих овец. А собака прогнала бы зайца.
Так и поменял маленький сын бобылки овцу на собаку. Дома ему пришлось за это плохо — наказали маленько.
На другой день мальчик пошёл опять в поле пасти овец. И снова пришёл седой дед и предложил поменять собаку на овцу. Когда мальчик стал отказываться, дед сказал:
— Ну, если ты не хочешь, то сейчас придёт из лесу злая коза и задерёт твоих овец и собаку. А две собаки прогнали бы козу.
Мальчик поменял и вторую овцу на собаку. Дома попало ему за это ещё больше — наказали крепко.
На третий день мальчик пошёл пасти оставшуюся овцу. Сразу вышел из-за кустов седой дед, поздоровался и сказал:
— Дай мне, хозяин, и эту последнюю овцу — получишь ещё третью собаку.
— Нет! — ответил мальчик. — Эта овца останется у нас, а то мы скоро не сможем и чулочка на ногу надеть.
— Глуп ты! — воскликнул седой дед. — Если у тебя будут три собаки, можешь загнать себе в дом каких хочешь животных. Стоит только сказать первой собаке: «Кусай!», второй: «Бери!», третьей: «Неси!» — и они принесут тебе хоть старого медведя из лесной берлоги. Тут и мать тебя больше не забранит, не накажет, а похвалит и по головке погладит.
Поменял мальчик свою последнюю овцу на собаку. И сразу приказал собакам поймать хорошего жирного оленя и принести домой. Не успел оглянуться, как олень уже дома — освежёван, чистый, только клади его в кадку и соли.
Нет, бобылка не бранила больше своего маленького сына. Ведь с той поры они не знали нужды и никого не боялись.
ПОМЕЩИЧЬЯ ЛОШАДЬ И КРЕСТЬЯНСКАЯ
Помещичья лошадь и крестьянская были большими друзьями — где бы ни встретились, всегда вежливо здоровались, а если позволяло время, то присаживались и говорили всласть. Но однажды помещичья лошадь зачванилась и сказала крестьянской:
— Ты всё же, сестрица, больно низкого происхождения. Возишь телегу, волочишь плуг, тянешь борону — вся потом провоняла. Посмотри, как я живу, бери пример с меня: я ем чистый овёс, вожу лишь важных господ. Видишь, какие у меня тонкие и красивые ноги! Видишь, какие у меня чудные и чистые копыта! Видишь, как блестит моя шерсть, как выгибается моя шея, и белая звёздочка сверкает на моём лбу! Разве я не прекрасна рядом с тобой?
— Прекрасна, прекрасна, — закивала головой крестьянская лошадь.
— Знаю. Об этом и говорить нечего! — воскликнула помещичья лошадь и ещё сильней загордилась… — А если бы ты увидела, какой у меня прекрасный шаг, когда я бегу рысью! И как я быстра! Земля просто уходит из-под моих благородных ног, когда я мчусь, как ветер, перед лёгкой коляской. А ты, наверно, не очень шибко бегаешь, сестрица?
— Не очень, не очень.
— Я знаю. Нечего и говорить об этом. Ты, наверно, и жалкой улитки не обогнала бы, если б побежала с ней наперегонки.
— Улитку, может, и не обогнала бы, а тебя обгоню.
Такой дерзкий ответ страшно рассердил помещичью лошадь. Она презрительно фыркнула, затопала ногами. И тут же предложила:
— Померяемся силами.
— Померяемся, — согласилась крестьянская лошадь.
Они пошли на выгон и сговорились — бегать вокруг выгона до тех пор, пока не устанут. Кто раньше выдохнется, тот проиграл, кто продержится дольше, тот победил.
Помещичья лошадь закинула голову назад и вихрем помчалась вскачь. Вскоре она уже прошла первый круг, догнала крестьянскую лошадь, пронеслась мимо неё. Она громко заржала и насмешливо крикнула:
— Вот так чудо! Ты всё бежишь без остановки. Не отдыхала ещё?
— Пока нет, пока нет, — ответила крестьянская лошадь.
Вскоре помещичья лошадь сделала и второй круг, вновь нагнала крестьянскую лошадь, вновь пронеслась мимо. Вновь громко заржала и насмешливо крикнула:
— Вот так чудо! Ты всё ещё бежишь без передышки. И не отдыхала?
— Пока нет, пока нет, — ответила крестьянская лошадь.
Догнав крестьянскую лошадь после третьего круга и проскакав мимо неё галопом, помещичья лошадь заржала чуточку потише. Но по-прежнему, высмеивая подругу, она воскликнула:
— Вот так чудо! Ты… всё… бежишь… ещё… не… остановилась… на отдых…
— Пока нет, пока нет, — ответила крестьянская лошадь и спросила: — А отчего ты, кума, стала задыхаться?
— Стукнулась сейчас о бугор копытом, — ответила помещичья лошадь.