Прима (указывая на Соловья). Севастьян Григорьевич. (Указывая на мафиози.) Федор Петрович. (Указывая на сопровождавшую мафиози пожилую даму.) Агния Николаевна – заместитель Федора Петровича.
Федор Петрович (жеманно надрезая ножом кусочек блинчика с брусничным вареньем на своей тарелке). Так вот ты какой, Соловей-Разбойник!
Севастьян (наливая себе минеральной воды). Как догадались?
Федор Петрович. Годы учат. Гипертония, поджелудочная. Лучшие непальские гомеопаты ноги стоптали. Ничего не помогает.
Севастьян. Картечь перорально не пробовали?
Федор Петрович. Это никуда не убежит, но сначала пищевые добавки из корюшки. «Арктика 12». Может, слышали?
Севастьян. А как же!
Федор Петрович. Нет, я серьезно. Вот был у меня один компаньон. Увлекался «Арктикой». Добился удивительных результатов. Третий месяц нетленный у питьевого фонтанчика лежит. В поместье. Я садовника попросил не трогать. Любопытно, однако.
Севастьян (равнодушно ковыряя вилкой кусок рокфора). Уму непостижимо. Как раньше в газетах писали – «их нравы».
Федор Петрович. И я о том же – мельчают людишки. Буржуазятся с каждой жевательной пастилкой. Еще чуть-чуть и начнут заключать брачные договоры.
Севастьян (мотивированно). Не надо было так далеко заползать. Чужая земля титьку не предложит.
Федор Петрович. А вот здесь я с вами не соглашусь – раз уж выбрали мазу в «богоносцах» ходить, прицепом скитание. Как у братвы Моисеевой. А кто базу подготовит? А?!
Севастьян. Я так глубоко не погружался. Меня от этих… (вопросительно смотрит на Приму) деревянных с точками…
Прима. Березок.
Севастьян. Во – березок, по самое «милости просим» трогает.
Федор Петрович. Уважаю вашу позицию, она чиста, как эта минеральная вода. (Тыкает холеным пальцем в стоящую перед Соловьем зеленую бутылку «Эвиан».) Значит?..
Севастьян. При всем моем уважении.
Федор Петрович (как-то совсем уж по-отечески). Так кто же ты, Соловушка?
Севастьян. Хрен его знает, но я умею играть в маджонга.
Зиночка тявкает.
(Наклоняясь к собачке.) А ты молчи, иначе пристрелю как собаку.
Федор Петрович (мечтательно откинувшись в кресле). Может быть, это оно и есть?!
Севастьян. Что это?
Федор Петрович (с мягким пафосом). Грядущее! Третий Рим! Без всякой на то причины. Нельзя победить того, кого нет. Кому не нужны (кивает своей спутнице)…
Агния Николаевна (перечисляет на память). Двадцать один миллиард на сорока семи банковских счетах, триста пятьдесят боевых единиц, одиннадцать баз переподготовки, семь машиностроительных заводов, двадцать одна кокаиновая плантация с персоналом, восемнадцать самолетов, два боевых, и еще девяносто пунктов.
Севастьян (кивая с пониманием). Не нужны. Ну а как в целом международная ситуация?
Федор Петрович. Худо. Америкосы везде революции проплатили. Временщину насаждают. Рвутся к мировому господству. Скоро здесь будут.
Севастьян. Милости просим, люберецкий карьер без дела стоит.
Федор Петрович (расстроенно). Как жаль! Как жаль! То, что нужно, и – увы!
Севастьян. Не мучайте себя. Обойдется.
Федор Петрович (устало). Нет, это конец. Пришла пора нового, апокалипсического мышления. Век индиго. (Севастьяну.) Что вы сейчас читаете?
Севастьян. Уэльбека.
Федор Петрович. Вот видите – ярчайший представитель индиго в литературе.
Прима. Зато как французик про любовь умеет…
Агния Николаевна (презрительно хмыкнув). Что может понимать в любви тридцатипятилетняя ссыкуха, подросток?! Вот Норфолк – сила!
Федор Петрович (с укоризной глядя на своего заместителя). Агния, фи! Как с цепи сорвалась. (Объясняя присутствующим.) Извините. Недавно овдовела. По своей воле. Ну, нам пора. Меня в Кремле ждут. Орденом «За заслуги перед Отечеством» награждать будут. Правда, под другой фамилией. Агнюша, как моя фамилия?
Агния Николаевна. Симонов.
Федор Петрович (поднимаясь со стула). Да-с! Симонов. Орденоносец Симонов. Прелестно! (Опять обращаясь к заместителю.) А настоящая?