Соловей. Я не хочу ничего менять.
Н7. Но почему?
Соловей. Ты никогда не задумывался над смыслом расхожей фразы «бессмысленный и кровавый русский бунт»? Смысл такой – по большому счету не хочет русский мужик ничего менять, его все устраивает, так побузит, покипишует и домой. В этом основа всей русской государственности. (Молоту.) Сгоняй на трассу, бахни бензовоз.
Молот (поднимаясь из-за стола). Полный или погреметь?
Соловей. Полный. Бери девяносто пятый. Заодно зажигалку заправлю. (Щелкает крышкой своей золотой «Зиппо».)
Н7 (осторожно, обращаясь к Соловью). Прошу прощения, а можно вопрос?
Соловей. Если о деньгах, то – как грязи, если о бабах, то – я за Изабеллой Юрьевной ухаживаю, если о прошлом, то я однажды бросил курить и еле придумал, чем себя занять.
Н7. Так просто?
Соловей. Зачем усложнять?! В этой жизни все просто, сложности придумали, чтобы «на чай» не давать.
Н7. Бред.
Соловей. Вот и я о том же.
Конференц-зал главного управления по борьбе
с организованной преступностью
Холеный лектор, уже в чине подполковника, грациозно навис над дубовой трибуной докладчика, обращаясь к жадно внимающим ему курсантам.
Лектор. События, произошедшие следующим утром, ярко иллюстрируют неукротимую тягу русского человека к асоциальной брутальности, лишенной какого-либо здравого смысла, но окрашенной в яркие тона эпического гротеска. Был ли на тот момент Соловей-Разбойник народным героем? Несомненно – да! Считал ли себя таковым? Несомненно – нет! И упаси вас Господи подумать, что речь шла о жертвенной скромности! Речь вообще ни о чем не шла, кроме самого Соловья-Разбойника. Но это была поэма!
Говяжкин лужок у деревни Клюево
Едва горизонт окрасился в нежный пурпур рассвета и влажный туман начал возвращаться обратно к берегам клюевских топей, к стоящему в полной боевой готовности мотострелковому подразделению вышел Соловей. Дойдя до середины поля, он останавливается и принимается насмешливо разглядывать ожидающих его военнослужащих во главе с генералом Серенадовым.
Генерал (сидя на броне одной из машин вместе с Полковником). Ну, здравствуй, Севастьян Григорьевич!
Соловей. Доброе утро.
Генерал. Сдаваться будешь или селян будить придется?
Соловей. Пошумим, однако, иначе я бы к вам на метро добрался.
Генерал. Так нас много.
Соловей. Так и я не один.
Из тумана, не торопясь, появляются Молот и Н7.
Генерал (обращаясь к Н7). Вас-то как, товарищ разведчик, угораздило к бандитам примкнуть?
Н7. Я не ищу простых решений.
Генерал. Не понял. Соблаговолите изъясниться.
Н7. Все волшебно просто: тридцать семь лет я совершенствовался в боевых премудростях, тридцать семь лет я бросил на алтарь грядущих побед, но… Это время мелковато для меня – войны потешные, с экономическим подтекстом, глобальных катаклизмов не предвидится, а прожить в холостую квалификация не позволяет. Здесь мой единственный шанс реализовать полученные знания.
Генерал. Позиция ясна. (Соловью.) Из всего ранее мною услышанного я понял, что ни они (показывает на Молота с Н7), ни тем более вы сдаваться не собираетесь. Последнее слово говорить будете?
Соловей, щелкнув своей золотой зажигалкой, аккуратно убирает ее в кожаный чехол на поясе. Из тумана деловито появляется Зиночка с ножом в зубах, Соловей забирает нож и скребет собаку по холке.
Соловей. Буду. (Глубокомысленно подкинув нож в руке.) Запомните, господа, – свободным человека может сделать только нож.
Генерал обернулся было к полковнику в надежде, что тот ему сможет объяснить смысл только что высказанной сентенции, но его внимание отвлекает неожиданно заработавшая оросительная система. Ржавые трубы, пересекающие поле вдоль и поперек, гулко ухают и принимаются изрыгать из себя пахучую жидкость. Через мгновение весь личный состав и бронетехника оказываются полностью залиты испражнениями реанимированной системы мелиорации.
Генерал (подозрительно принюхиваясь). Бензин?!
Полковник (скорбно кивая). Бензин.
Генерал (громко, для всех). Не стрелять! Глуши моторы!