Н7 сердито сплюнул и перевел прибор на единственное светящееся окно в монастыре.Посреди узкой кельи на коленях перед иконами молилась мать Устиния. Молитва ее была следующего содержания: «Огради, Господи, от всякого зла и греха всех православных христиан, а сугубо заблудшего раба Твоего Севастиана. Слаб человек в страстях своих. Вразуми, Владыко, овцу свою, от стада Твоего отбившуюся. Споспешествуй ему на путях спасения».Н7 не стал дальше слушать бормотание монашки и обратил свое внимание на шоссе. Там, у поворота, стояли две легковые машины с погашенными огнями. Время от времени слышались приглушенные мужские голоса. «Митрохин, ты взвел?» – «Взвел, взвел. Так и по ногам недолго шмальнуть. Скоро он там?» – «С минуты на минуту. Все помните – сразу на поражение! Патроны кончились, рожок сменил и по телу. Вдруг у него жилет какой или кольчуга». – «Ребята, я по большому хочу». – «Дурак, что ли?» – «Дурак не дурак, а на выхлопе трубу ломит. Я быстро сбегаю. Дайте бумажки». – «Лови». – «Чего это?» – «Бланки изъятия». – «Спасибо, брат». – «Иди скорей». – «Я мигом». – «Товарищ капитан, а если гранатой?» – «Отставить гранату, у нас шесть стволов и по четыре рожка на каждый. Годзилу увалим. Только сразу на поражение. Поняли?» – «Поняли».
В нескольких километрах от них, на шоссе, блеснул огонь.
Н7 немедленно перевел бинокуляр туда. Да, ошибки быть не могло – у мотоцикла было три колеса, а значит, на нем ехал Соловей.
Шоссе неподалеку от деревни Клюево
Соловей возвращался в усадьбу, то и дело на ходу заглядывая в бумажку со словами песни. Неожиданно его что-то насторожило, он принюхался и вслух заключил: «Менты!»
После чего на ходу соскочил с мотоцикла в придорожные кусты. Зиночка спрыгнула вслед за ним. Мотоцикл продолжал ехать прямо по шоссе. Только в двадцати метрах от припаркованных автомобилей его остановил шквал автоматных очередей. Лавина свинца вмиг изорвала в звонкие клочья хромированный корпус трицикла. Вспыхнули фары.
– Перезарядка? – раздался насмешливый баритон Севастиана за спиной усатого лейтенанта. Сам же лейтенант как-то нелепо всхлипнул и осел на землю.
Соловей неторопливо вытер окровавленное лезвие ножа о рукав куртки, убрал нож за ремень и взял в каждую руку по «маузеру».
– Теперь за дело, однополчане! – призвал он к действию на мгновение замешкавшихся милиционеров.
Наконец лязгнули затворы и застрекотали автоматные очереди. Первой же очередью капитан продырявил старшего сержанта, поскольку вынырнувший из-за машины Соловей ударом ладони отбил ствол капитанского автомата в сторону старшего сержанта. Сам же капитан погиб секундой позже от удара длинными стволами соловьевских «маузеров» прямо в обе глазницы. Севастиан с хрустом провернул стволы в капитанской черепной коробке и нырнул куда-то вбок, чудом увернувшись от двух автоматных очередей. Стрелявшие в него лейтенанты переглянулись и начали палить наугад, вдребезги разнося фары собственных машин. Едва последняя пустая гильза коснулась щербатой поверхности деревенского шоссе, из-за машин вышел целый и невредимый Соловей.
– Терпение и бережливость, вот чему бы я научил вас в первую очередь, – заявил он, поднимая «маузеры», и добавил: – Если бы вы, товарищи однополчане, владели таким сокровищем, как время. Но…
Лейтенанты повернулись, чтобы убежать, именно это движение и позволило Соловью впечатать каждому по пуле аккуратно в висок.
Деревня Клюево. Водонапорная башня
Н7 с самого начала боя держал Соловья на прицеле. Но он не стрелял, он любовался, он блаженствовал.
– Левый поворотный сегмент с отбоем Кориндо! Ударная импровизация, – шептали его тонкие губы. – Фокинский оптимизированный уклон с перешагом. Выход на линию огня с запасом минимум в три секунды. Посвящается Марку Стрибберу. Филигранная партия! Но где шестой?
Он быстро перевел прицел на кусты и обнаружил, что оттуда в уходящего Соловья из автомата целится милиционер со спущенными до колен брюками. Палец агента непроизвольно надавил на курок, и длинный пулевой конус с титановым напылением отшвырнул милиционера с пробитой сердечной аортой далеко в кусты.
Шоссе неподалеку от деревни Клюево
Соловью показалось, что где-то в лесу хрустнули ветки. Зиночка обернулась и зарычала. Севастиан прислушался, но звука больше не повторялось. Что-то заставило его взглянуть в сторону темнеющего вдали контура водонапорной башни. Но признаков жизни не обнаруживалось.Пожав плечами, Соловей пошел прочь, бормоча себе под нос на ходу: «Кто же меня сдал? Ни за что не догадаюсь. Ладно – я и Зиночка ни в счет. Кто еще?..»
Деревня Клюево. Водонапорная башня
Н7 наблюдал в прицел, как скрывается за поворотом фигура Соловья. Наконец он отложил винтовку в сторону и достал фляжку. Сделал глоток и повторил: «Прекрасная партия. Как жаль, К 14, что ты этого так и не увидел… – И после долгой паузы добавил: – Тебя сбил троллейбус номер сорок три, твою мать!»
И Н7 заплакал.
ГУВД города Москвы. Кабинет начальника управления
Генерал сидит в кресле у стола и хмуро подписывает бумаги. Бумаги ему подает бледный полковник.
Генерал (подписав последний лист). Все?
Полковник (вынимая из портфеля бутылку водки). Все шесть, Андрей Петрович. Помянем ребят?
Генерал. И того – без штанов?
Полковник. А что?! Перед смертью все равны.
Генерал. Повода не вижу ханку жрать.
В дверь кабинета стучат.
Кого там еще черт принес? Да!
В кабинет входит Н7 с традиционно-непроницаемым лицом.
Врать не буду – не рад.
Н7. Так я не на вальс приглашаю, я приказ принес.
Генерал. Ну?!
Н7. Приказано ликвидировать банду Соловьева в течение трех суток. Время пошло.
Полковник. Они там что, издеваются? Мы семь лет его ловим всеми доступными нам силами.
Н7. Теперь сил станет значительно больше. В ваше распоряжение поступает любое воинское подразделение. На выбор. В качестве предложения советуют рассмотреть вариант семнадцатой моторизированной бригады, плюс четвертый вертолетный полк. Если потребуется авиация – будет.