К счастью, штурвал лодки находился с левой стороны, как это часто бывает на гоночных моделях, поэтому ветер откинул его волосы назад, открыв его лицо воде, но не Дарси. Каждый раз, когда она смотрела на правый борт лодки, он наблюдал за ней. Мисс Делакорт не произнесла ни слова с тех пор, как они отчалили десять минут назад, и постепенно ее суетливость уменьшалась, а нервозность, сквозившая в ней, заметно ослабла. Ветерок растрепал ее короткие волосы, но ее это, казалось, не волновало.
— Большинство женщин пришли бы в бешенство от такого ветра, — сказал он, чтобы прервать молчание, — особенно в присутствии нового мужчины, с которым они собирается провести неделю отпуска.
Ее ресницы слегка приподнялись, и одна бровь изогнулась.
— Мои волосы живут сами по себе. Если они будут стоять дыбом к концу поездки, то так тому и быть. — Она бросила на него незаинтересованный взгляд, и он снова резко повернул голову вперед. — И это не отпуск, по крайней мере, для меня.
— Это освежает, и ты выглядишь фантастически. — Его смех прозвучал нервно даже для его собственных ушей. В чем была его проблема? Это было исключительно ради будущего фонда и способ сильное желание, а не романтическое путешествие. Он ни с кем не встречался со времен Колумбии, да и раньше не испытывал трепета в животе из-за женщины. Даже если бы он и хотел отношений, он был слишком запутанным, чтобы обременять кого-либо.
Возможно, его выбила из колеи вовсе не Дарси, а его секреты, которые она надеялась раскрыть. В течение следующей недели ему придется быть осторожным, контролировать свои эмоции и все ситуации, в которых она окажется. Она не получит ничего, чего бы он сознательно не хотел дать.
Знание того, что это бизнес, не означало, что в то же время он не сможет немного развлечься. Игра в «правду или вызов» с высокими ставками, особенно с такой энергичной и отчаянно стремящейся к успеху женщиной, как она, была бы самым ярким событием за весь год. После этого он забудет о ней и вернется к работе. Это было все, что у него осталось. Все, чего он мог позволить себе хотеть.
Из нее вырвался долгий, восхитительный вздох, даже в этом звуке были хрипловатые, страстные нотки, который пробирали его до костей, как басовая музыка.
— Я и забыла, как здесь красиво. Со всеми этими скалами и тонкими ветвями продуваемых ветром сосен и воздухом, который проникает в мои легкие, как наркотик. Это действительно успокаивает. Держу пари, закат сегодня будет впечатляющим.
День обещает быть невероятным.
— Говоришь «забыла», значит, ты жила здесь раньше? — Пересекались ли они подростками? Нет, даже в детстве она бы произвела впечатление. Сейчас в ней чувствовалась нотки сарказма и толика жесткости, но он полагал, что это лишь щит, за которым пряталась мягкая женщина.
— Нет, раньше я проводила здесь лето, но сейчас… — Она нахмурила брови и погрозила ему пальцем. — Хорошая попытка. Поскольку, похоже, ты шантажируешь меня, чтобы я написала статью о твоем фонде, если ты действительно хочешь знать, то можешь добавить этот лакомый кусочек в свой драгоценный прейскурант.
Поверхность вздымалась за большим катером для вейкбординга, подбрасывая их, пока он переваривал ее слова. В своих ранних работах она отдавала предпочтение ушедшим эпохам и старомодным обычаям, таким как ухаживание и брак до гроба.
— Здесь жили твои бабушка и дедушка? Наверняка ты проводила с ними много времени.
— Скажи мне, почему ты не считаешь себя героем, и я подумаю над ответом. — Подтянув обутые в сандалии ноги на сиденье, она обхватила колени, раскрывая о себе много нового. Она любила и потеряла своих бабушку и дедушку и не умела врать. Если, конечно, это не было частью ее гениального плана, чтобы запутать его. Если это была правда, то ей пришлось несладко.
— Ты не спрячешься от меня за своими коленями, — сухо сказал он, которому надоело слышать слово «герой».
— Что? Я не… — Ее ноги снова опустились на пол, и она скрестила и разжала руки. — В таком случае, твои волосы тоже не защитят тебя от меня. — Улыбнувшись, она уперлась ногами в приборную панель.
Что? Он хотел сказать ей, что она сошла с ума, но логика подсказывала ему, что она права. Даже сейчас он стоял так, чтобы была видна только свою не поврежденная сторона. Проклятье.