Она прищурилась на него, разинув рот.
— Довольно поэтично и очень мудро.
— Похоже, ты удивлена, что мудак может быть мудрым.
— Не цепляйся к словам значит.
Он кивнул в знак нерешительного извинения.
— Ты хотела узнать об этом ублюдке, — начал он, отмахиваясь от нее, когда она сердито посмотрела на него. — Когда мои родители умерли, горе захлестнуло меня. Родители Синтии взяли меня к себе, а ее отец был довольно опытным бизнесменом. Он предложил мне воспользоваться наследством и инвестировать в недвижимость. Моя первая сделка стала прорывом. Я заработал пятьдесят тысяч долларов на своем первом обороте. Я почувствовал такую власть, и, поскольку я отстранился от всех и не позволял себе ничего чувствовать, она подействовала на меня как наркотик. Единственная проблема в наркотиках заключается в том, что за ними всегда следует зависимость. Никакого количества недостаточно. Мне стало плевать, что правильно или неправильно. Это стало нормой. Увольнять людей для меня ничего не значило.
— То, что произошло в Колумбии… заставило тебя снова почувствовать это, — сказала она. — Не так ли?
Настала его очередь поежиться, но ему удалось подавить любые внешние признаки своего дискомфорта.
— Мы заключаем новую сделку? По одному вопросу на сделку — таково было твое правило, разве нет?
Она вздохнула и отпила вина.
— Забудь об этом. Я уверена, что уже знаю ответ.
Планируя остаток вечера, Мика провел кончиком пальца по ободку своего бокала с вином. Дарси наполнила его, вероятно, надеясь напоить Мику и вытрясти из него все секреты, и ее взгляд был прикован к движению его рук. Именно так, как он хотел, чтобы она потеряла равновесие, обдумывая его следующий шаг вместо того, чтобы сделать свой собственный.
— Расскажи о своем дедушке, — попросил он. — Как он получил шрам и почему у него были плохие дни? Он был военным?
Она медленно вздернула подбородок, затем ее темные ресницы поднялись выше, и он мог поклясться, что это был сексуальный взгляд, предназначенный исключительно для спальни. Казалось, она не слышала его слов. Боже, как же ему хотелось воплотить в жизнь все фантазии ее загадочного ума прямо здесь, на столе.
— Что? — спросила она, пресекая его рассуждения о том, что он не должен нарушать ее границы.
Дразнить ее было так легко, слова вылетали из его уст без особых раздумий.
— Пока ты грезила в своих фантазиях, я попросил тебя рассказать мне о твоем дедушке.
Толчок в спину дал ей достаточно места, чтобы встать с кресла и подойти к краю террасы.
— А как же шоколадный мусс, который ты мне обещал?
— Это интервью займет больше недели, если ты будешь постоянно менять тему.
Она уставилась на участок озера, видневшийся между деревьями, держась за перила.
— Ладно, я расскажу, откуда у него шрам, но при одном условии, если расскажешь, откуда получил шрам ты.
Нахмурившись, Мика взял бокал вина и присоединился к ней. Он оперся локтями на перила и повернул к ней голову, которая по-прежнему вызывающе смотрела на воду.
— Это нечестная сделка. Проблема твоего деда — к тебе не относится, поэтому это не считается. Нет, мне нужно больше узнать о тебе самой.
— Например?
— Хочу знать, как тебе нравится, когда тебя целуют. — Он приготовился к ответной реакции, надеясь, что она забудет о его шрамах. Ее рот приоткрылся, когда она резко повернулась к нему лицом.
— Как я.… какое, черт возьми, это имеет отношение к делу? Я думала, у нас все серьезно.
— Такова моя цена. — Он облизнул губы и поднес бокал ко рту, пока она наблюдала за ним. Голос разума шептал о том, каким придурком он был. Черт возьми, сейчас не время для угрызения совести.
Она с трудом сглотнула.
— Заплати, и я расскажу тебе, как мне изуродовали лицо, — сказал он.
Часть его надеялась, что она откажется, и ему не придется вспоминать первую из тех многих травм, даже если он намеревался изложить основные моменты, а не всю правду. Другая, более глубокая, первобытная часть его хотела узнать ее вкус, почувствовать изгиб ее спины под своей рукой.