Глава 25
Зловещее тиканье ее внутренних часов продолжалось, становясь все громче в ушах Дарси с того момента, как они оставили в зеркале заднего вида Соколиную бухту и пересекли черту города. Именно тогда Мика замолчал, а его руки начали сжимать крепко руль. Она знала, что этот момент наступит на протяжении всей недели, но никак не могла избавиться от мрачного настроения.
Мика крепче вцепился в ручку двери, когда машина въехала в тот самый подземный гараж в Торонто, где она познакомилась с его водителем Мэнни в прошлую субботу. Казалось, прошла целая вечность, как сильно изменились ее восприятие и чувства. Мир, который раньше был стабильным и прочным, теперь превратился в сплошную неопределенность; незнакомый и холодный.
Всю мучительную поездку в пробках ее телефон вибрировал. Сол требовал ее появления к нему в офис сегодня днем, потому что в понедельник в газете появится место для ее статьи.
Первая полоса.
Национальное признание.
Свобода действий в работе над важными историями. Ее мечта почти сбылась.
Если бы за последнюю неделю ее сны не претерпели смену континента, она могла бы испытывать волнение сильнее. Напротив в машине сидел тот, о ком она мечтала в детстве. Мужчина, с которым могла бы жить всю жизнь. Белые заборчики — или бревенчатые домики, — топот маленьких ножек и детский смех, наполняющий воздух. Однако прошлый опыт оставил свои шрамы, и, как и он, она была слишком напугана, чтобы протянуть руку через кажущуюся бездонной пропасть и ухватиться за эту мечту. Впрочем, не похоже, чтобы он этого хотел.
— Будущее фонда в твоих руках, — сказал он, наконец нарушив неловкое молчание. — Это все, что у меня осталось.
Оторвав взгляд от окна и переведя его на Мику, она запечатлела его обеспокоенное лицо в памяти.
— Я никогда не причиню тебе вреда. Я знаю, что моих слов недостаточно, так что подожди выхода статьи, и тогда решишь, значит ли мое слово хоть что-то. — Она судорожно сжимала ремень безопасности, боясь спросить то, что больше всего хотелось знать. — Увижу ли я тебя когда-нибудь снова?
Он резко повернул голову.
— А ты хочешь этого?
— Иногда до тебя действительно очень долго доходит. Да, я хочу этого, в любой форме: друзья, болтающие за чашкой кофе, или парочкой, наслаждающиеся физическими изысками время от времени. Без обещаний, давления и обид, если хочешь. — Последнее было ложью. Тошнота, охватившая ее желудок, была лишь началом тех эмоций, которые она испытает во время возвращения к безбрачной жизни.
Он долго изучал ее лицо, мрачные мысли промелькнули в его чертах.
— Я должен сказать что-нибудь оскорбительное, чтобы ты ушла прямо сейчас, пока я не причинил тебе боль — потому что это неизбежно, — но я эгоистичный придурок и не хочу этого делать.
— Думаю, ты понимаешь, что это все равно не сработает. — Он кивнул, напряжение заметно покинуло его тело.
— В таком случае, может, я приглашу тебя на пирог в твой день рождения?
Облегчение охватило Дарси, успокаивая так же, как дождь.
— Звучит фантастически. Почему бы тебе не позвонить мне в понедельник после работы в фонде и обсудить детали?
— А потом?
На ее губах появилась улыбка, и она откинула его волосы назад.
— Зависит от того, насколько будет вкусный пирог, полагаю. Тогда решим, сможем ли мы сдерживать себя всю дорогу до твоего дома или окрестим мою двуспальную кровать.
Он поцеловал ее медленно и глубоко, задерживаясь губами на ее губах еще долго после того, как они расстались с легким чмокающим звуком.
— Я рад, что это не прощание.
Но так и было. Она чувствовала это в воздухе между ними. В словах, которые он не произнес. В его грустном взгляде.
— Я тоже. — Каким-то чудом ее голос не сорвался. — Надеюсь, скоро проблема с папарацци останется в прошлом, и мы сможем выходить в свет без необходимости тискаться в машинах с темными окнами и встречаться на тайных парковках.
Вспомнит ли он когда-нибудь о ней? Сможет ли Дарси когда-нибудь перестать думать о нем?
— Тогда иди и твори волшебство, Лучерито. Получится или нет, но попытка доставила мне огромное удовольствие. И мое предложение остается в силе. Мы с тобой можем выступить против всего мира, если тебе надоест этот твой роскошный офис.
Последний поцелуй превратил ее в лужу, и этого было почти достаточно, чтобы она поверила в его красивую ложь и согласилась на такой смелый шаг. Но она не любила перемены. И хотя бабушкина философия подсказывала ей, что она должна пойти на это и как следует встряхнуть свою жизнь, класть в одну корзину профессиональные и личные яйца было слишком рискованно. К тому же он не совсем это имел в виду.