В голове пронесся каждый момент недели, проведенной с Дарси. Ее запах. Ее реакция на его первый поцелуй. То, как они занимались любовью в ночь шторма. Все это казалось таким болезненно реальным, и так идеально совпадало с его настроением. Однако все это было изощренной игрой, чтобы получить то, чего она действительно хотела: его секреты, которые могла бы превратить в лезвие и вонзить ему в грудь.
Будущее, которое он начал представлять себе с Дарси, оказалось одной большой шуткой над ним. Она попала в цель, как снайпер, прямо в сердце. А потом вырвала его. Как он ни боролся с ее чарами, в конце концов поддался им.
Фундамент заложен. С ним покончено, и обещание, данное Фернандо после его смерти, спасать других от его имени, нарушено. После того как смерть родителей уничтожила его, он поклялся никогда больше не причинять боль. Но он все равно понимал, что это произойдет, и все равно позволил этому случиться.
Никогда. Ни за что.
Ей это не сойдет с рук. Ему есть чему ее научить, а именно как вести себя с Лейном.
В нем кипела злость, когда он, сжав кровоточащие кулаки, вышел в коридор, куда убежала ранее Синтия, чтобы защититься от его саморазрушения.
— Скажи мне ее адрес. Немедленно.
Глава 27
— Открой эту чертову дверь!
Дарси резко села в постели, едва не свалившись на пол. Это было похоже на Мика. Почему он так зол?
Сердце защемило в горле, когда она в ночной рубашке бросилась в гостиную открывать дверь, пригладив волосы.
— Мика, что…
— О, ты хороша чертовка. Гораздо лучше, чем представлял. Даже лучше, чем я, а это о многом говорит. — В глазах Мика читалась ледяная ярость, прожигающая девушку насквозь, пока он проталкивался вперед, отталкивая Дарси на шаг назад с каждым наступлением. Его светлые волосы свисали вокруг лица, как и в первый день их знакомства, придавая ему опасный и дикий вид.
Ее голос задрожал, когда она сказала:
— Мика, ты пугаешь меня.
— Не изображай из себя дурочку. Однажды ты сказала, что открываешь рот, и из него вываливается чистая правда, но мне кажется, что все наоборот. Нет, ты открываешь рот, и из него вытекает яд. Уверен, ты не похожа на других репортеров. Ты намного хуже. Ты заставила меня влюбиться в тебя. Было ли все по-настоящему? Трахаться со мной было частью грандиозного плана или это была импровизация, когда я оказался полностью очарован тобой?
Дарси отшатнулась, словно он дал ей пощечину, и гнев вырвался из ее нутра, пробиваясь сквозь комок в горле.
— Все было по-настоящему: каждая секунда, но я понимаю, к чему все идет. Значит, так все и закончится? Тебе понадобился целый день, чтобы понять, что я испорченный товар, и у тебя не хватает смелости порвать со мной, поэтому вместо этого оскорбляешь до тех пор, пока я не скажу тебе, чтобы ты шел к черту? Боже, ты такой засранец, а я полная идиотка. Просто выйди и уйди. Я знала, что ты это сделаешь, я знала это.
Его хмурый взгляд на секунду задержался, после чего он швырнул в нее свернутую газету, которая упала к ногам Дарси. Заголовок привлек ее внимание, и гнев мгновенно исчез. Она подняла газету и пролистала статью. Ее история, только… не ее. Но она была написана от ее имени.
Подняв глаза от опубликованной лжи, она увидела в дверях Мику.
— Клянусь, я этого не писала. О Боже, как… как это могло случиться?
— Не затрудняйся с объяснением. — Он выделил каждое слово, придав ему остроту лезвия. — Думаю, первые инстинкты всегда точны, а мои подсказывают, что ты трахнешь меня при первой же возможности. Не могу поверить, что тебе потребовалось столько времени, чтобы написать об этом в газетах. Я бы не удивился, если бы твои люди приплыли на мой остров на лодках посреди ночи, чтобы установить записывающее жучки. Кто знает, может, так и было, и все попадет в заголовки. — Он покачал головой и повернулся к двери. — Тебя ждет блестящее будущее в качестве королевы медиа-шлюх. Наслаждайся видом с верхнего этажа.
Когда он вышел из ее квартиры и бросился вниз по лестнице, она выскочила за ним и остановилась на верхней площадке.
— Подожди. Пожалуйста, не уходи. Позволь мне все объяснить, пожалуйста!
Я люблю тебя. Я… я люблю тебя.
Лязг двери внизу гулко разнесся по лестнице. Он ушел.
Почему она не призналась ему сразу? Не то чтобы он поверил ей сейчас. Он никогда не поверит ей снова. Никогда больше не посмотрит на нее. Никогда больше не будет заниматься с ней любовью, целовать ее, обнимать, когда жизненные бури станут слишком сильными. Рыдания душили ее, и она распалась на части, закрывая лицо руками. Ничто и никогда не причиняло такой боли. Даже смерть или мысль о том, что больше никогда не сможет ходить.