— Как ты себя чувствуешь?
Надя потянулась к Инчэну, прикоснулась кончиками пальцев к его руке. Поймав встревоженный взгляд, нежно ему улыбнулась.
— Ужасно, если честно, — призналась она. — Из меня как будто всё светлое и радостное выпили. И если бы не ты… Спасибо тебе, спасибо! Но что ж я за хранитель такой? Впервые столкнулась с колдовскими кознями — и снова всё провалила.
Девушка тяжело вздохнула.
— Недоразумение, а не хранитель. Позорище. А они ведь, знаешь, в голову лезут и выведывают, что у тебя в душе. Один из них принял облик моего отца. А это значит, что я переживаю за папу. Надо хотя бы SMS-ку написать. Но вот как сказать, что я просто взяла — и ушла? Он поймёт, что это мой долг. Он знает. И ещё знает, что я люблю тебя. Но отцу сложно отпустить от себя единственную дочь… навсегда.
— Никто не уходит навсегда, — возразил Инчэн. — И ты будешь рядом с теми, кого хранишь у себя в сердце, — он улыбнулся. — Напиши ему и скажи правду. Уйти молча будет большей ошибкой, любимая моя.
Он встал и, взглянув драконьим зрением на действие жемчужины, увидел, как над ними во все стороны раскинулся купол защиты.
— Я отойду, поймаю что-нибудь в лесу и соберу хворост для костра. А заодно проверю, не пошла ли по нашему следу другая нечисть. Скоро вернусь, — Инчэн коснулся носа Нади невесомым поцелуем, осмотрелся и пошёл к лесу через заснеженное поле. Его тело сияло, охваченное согревающей духовной силой с алым оттенком.
В лесу Инчэн обернулся небольшим драконом. В этом облике он всё чувствовал намного острее и потому сразу различил притаившихся за деревьями существ, а ещё — какую-то опасную могущественную силу, но не различил её владельца. В любом случае они не посмеют выходить к ним до заката, и им с Надей лучше бы тоже убраться от реки до этого времени. Затем он поймал пару крупных птиц, зимующих тут, наломал подмороженной древесной коры, вернулся к Наде и развёл огонь. Перед дорогой нужно хотя бы поесть.
Птиц Инчэн зажарил на костре, неподалёку обнаружил небольшой незамерзающий источник и, создав с помощью драконьей магии две чаши из добытой коры, набрал воды. Конечно, можно вернуться в город, но это значит упустить время, что равносильно поражению. Инчэн слишком поздно подумал о том, что, поспешив к жемчужине, они ничего с собой не взяли.
— Ты уверена, что сможешь пойти со мной? — спросил он Надю, выкладывая мясо птиц на самый большой кусок коры и протягивая ей. — Я беспокоюсь за тебя и… — он поднял на неё взгляд, — боюсь тебя потерять.
— Этот страх теперь и во мне, — серьезно ответила девушка. — Так боюсь, что ты… даже не знаю… Испаришься как сон? Оставишь меня? Что враги тебя отнимут? Даже не верится — ещё несколько дней назад я и не подозревала о твоем существовании. Какой счастливый Новый год! Он подарил мне тебя…
Надя приняла у Инчэна еду с благодарностью. Она была неприхотлива и спокойно ела обычных птиц. Соловушка действительно уже оправилась от нападения нежити, её глаза снова тихо засияли. С каждым разом дракон всё чудесней раскрывался перед ней — он был надёжным, сильным, заботливым и любящим. Неудивительно, что чувства переполняли девушку до головокружения.
— Но почему ты спрашиваешь, могу ли я пойти с тобой? — продолжила Надя, немного подкрепившись. — Я не лучшим образом проявила себя, но обязательно исправлюсь! И дам отпор любой нежити, вот увидишь… Я не слабачка. Всё сделаю, чтобы не быть тебе обузой.
— Я не считаю тебя слабой, — возразил Инчэн, — но «тебе не нужна защита» и «я хочу тебя защитить» — это не одно и то же. Ты сильная, но я всё равно хочу тебя защитить и потому даю шанс остаться. Но если ты готова, то всё в порядке, — он улыбнулся своим мыслям и подумал, что, наверное, старый Байцзун когда-то давно вот так же смотрел на свою соловушку и не видел ничего, кроме неё, кроме её сияющих глаз, кроме её потрясающе-прекрасной силы.
Каждое слово Инчэна было для Нади капелькой света, его взгляды, полные любви, помогли открыться второму дыханию, исцеляли раненую гордость.
— Знаешь, я, наверное, всё же не такая уж сильная, — наконец призналась девушка. — Но хочу быть сильной рядом с тобой. Спасибо, что веришь в меня. И защищаешь… Инчэн, я не смогла бы остаться, даже если б едва дышала и дрожала от страха. Потому что страшнее всего теперь — быть без тебя. Кто хотя бы раз пережил потерю, всегда будет бояться за любимых… бояться разлуки… Ох, а папа же…
Она покопалась в кармане куртки, выудила из его глубины телефон. Долго думала, потом написала:
«Папочка! Пришёл день, когда мне пора начинать взрослую жизнь. Я лечу за своей любовью, а ещё меня призывает долг. Знаю, это звучит ужасно пафосно, но всё так и есть. Прости, что не смогла поговорить с тобой, просто нам с Инчэном срочно нужно кое-что сделать. Не волнуйся, он очень меня любит, он сильный и добрый, и заботится обо мне от всего сердца. Я остаюсь с ним, надеюсь — навсегда. Пока что не звони, позвоню сама, и как смогу — вернусь повидаться. Я очень люблю тебя, папа! Но я птица, и лечу в свое личное сияющее небо, я счастлива. Ах да… с Новым годом!»