ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Но, может быть, у вас возник уже недоуменный вопрос: откуда в нашу повесть вдруг прорвалась Елена Сергеевна и почему Головачев вдруг стал думать о ней? Но известно, что в жизни вдруг почти никогда ничего не бывает. Не вдруг Головачев начал думать серьезно о Елене Сергеевне, не одним разом. Он стал о ней думать серьезно много спустя после того, как приехал в Порим и когда его все чаще стали посещать мысли и об одиночестве, и о том, «вживется ли он в среду». Вначале главным для него было только своя, его личная судьба. Вот почему не могла Елена Сергеевна с первых дней приезда Павла Матвеича в Порим войти в его жизнь и думы. А вот когда жизнь подвела Павла Матвеича к решению вопроса о своем угле, об отстойке, когда стало ему понятно, что без женщины, без жены ему ничего не решить, вот тогда он и стал думать о Елене Сергеевне всерьез.
Кто же она такая, «она одна», имя которой Елена Сергеевна?
Елена Сергеевна Булыгина — врач маленькой медвешкинской, на десять больничных коек, на четыре родильных, скромной больницы. Весь «причет» ее, как говорил сторож, он же и завхоз, он же и дровокол и подвозчик воды Филимон Гузкин, состоял из «четырех баб, да меня, да еще сивого коня». Елена Сергеевна, обученная сестра Настасья Иванна, технички Агафья да Дарья, Филимон Гузкин — вот и весь штат больнички.
В Пориме, побывавшем когда-то «под районом», в восемнадцати километрах от Медвешкина, в двадцати от Белыни, в семидесяти с лишним от Кремнева, где теперь было колхозно-совхозное производственное управление, и никому еще не ясно было, останется ли Белынь районным центром, была и большая, хорошая больница с хирургическим, терапевтическим, зубным и глазным отделениями. Она обслуживала все селения, что были рассыпаны вокруг Порима. Маленькая же больничка Елены Сергеевны, несмотря на то что близко стояла большая и хорошо оборудованная поримская больница, была очень кстати для Медвешкина.
Кто знал историю этого села, тот помнил, как она возникла. Ее строил, вырывая из ничтожных тогдашних общественных средств, председатель Белынского укома Нестор Шаров, отец директора Поримского теперешнего совхоза, возникшего также из маленького, скромного совхоза, организованного еще в донэповские времена тем же Нестором Шаровым.
Совхоз этот он организовал на остатках полуразоренного помещичьего именьица, где был винокуренный завод. Половина Медвешкина работала на этот завод, выращивая картофель, из которого помещик гнал спирт. Нестор Шаров выдержал и тогда большую борьбу, чтобы этот завод восстановить. Были укомовцы, которые возражали против «спиртного уклона» Нестора Фомича. Но он сумел убедить, что поступить так надо потому, что медвешкинцы могут остаться без дела, без рынка сбыта картошки, стало быть, без хлеба. А хлеб медвешкинские поля рожали и тогда плохо, своего хлеба в деревнях хватало едва ли не на половину года. Укомовцы сдались — совхоз был организован.
Завел Шаров в хозяйстве крупообдирные машины, устроил маслобойку, втянул мужиков сеять гречиху и коноплю. За умеренные цены обдирали мужики на совхозных крупорушках гречу, на маслобойках жали конопляное масло, работали на полях совхоза. Завел Шаров в совхозе простое племенное коровье и лошачье хозяйство. Не рысаков орловских, конечно, растил, не битюгов, владимирских тяжеловозов или першеронов, нет. Не было у него в хозяйстве и быков-семинталов или шарнхорстовской породы. Завел он в хозяйстве таких добрых и простых породистых коней, от которых рождалась бы простая, но сильная и неприхотливая крестьянская, рабочая лошадь. То же и с коровьим племенем было — крестьянскую ярославскую и костромскую простую корову завел.
И за пять лет улучшилась порода коров и лошадей у медвешкинских и окрестных деревень мужиков. И скоро медвешкинские и окрестные мужики так оправились от порух, что принесла им и мировая первая, и гражданская война, что они уже только и думали о том, как взять в работу землю свою, чтобы лучше рожала.
Из этого совхоза убеждать мужика в выгоде коллективного труда, в преимуществе техники перед плужком и сохою выходили пластать целину первые совхозные «фордзоны» и первые агитаторы. А прежде совхоза сладил белынский предукома в Медвешкине больницу. По тем временам — немалое дело. Она нужна была здесь потому, что не было двора во всем этом длинном и бестолково размещенном по оврагам селе, где бы не болели или трахомой, или гонореей, или глистами, а то и застаревшим сифилисом. Медвешкино, сбитое из переселенных государственных крестьян брянских и калужских государственных вотчин, чуть ли еще не со времен Екатерины-матушки не расставались с этими болезнями.