Одна из них называлась — Мордовская, другая — Русская, третья — Большая городская, четвертая — у дубков. Были и еще какие-то ярмарки, о которых Павел Матвеич или ничего не знал, или знал то, что они похожи более всего на ежевоскресные базары. На них съезжается больше народа, чем в обычные базарные дни, на них появляются местные бочары и горшечники со своими товарами. Ну а уж коли на базаре бочары да горшечники, так это уже совсем ярмарка.
Особо большими и веселыми ярмарками были две — одна Поримская, или Мордовская, на которую собирались жители особенно из Сентяпина, Романовки, Пичевки, Медвешкина и даже «из-за границы», то есть из соседней Тамбовской области, рубеж которой от Белыни проходит недалеко; другая — Большая городская, которая собирается в Белыни.
Неистребимое, живое, народное это действие — сельские ярмарки! Веками создавались они, веками привыкал к ним народ, видевший в них какую-то отраду. Местами этот обычай «городить ярмарку» совсем забыт или просто развален, местами живет и по сей день. Там, где этот обычай сохранился и поддерживается, к нему готовятся, его ждут. И сколько радости, сколько впечатлений на целый год после них! Ярмарка — особый и ни с чем не сравнимый праздник, особенно для детей и женщин.
В Белыни ярмарочные дни больше всего хлопот приносили Петру Маркелычу Андрееву, «местному министру торговли», как его в шутку называли в Белыни, и «местному министру финансов» Петру Спиридонычу Потолкуеву. Приносили они забот им много не потому, что уж слишком хлопотно было это дело — организация ярмарок. Кстати, Петр-то Спиридоныч к организации ярмарок никакого отношения не имел. Все это дело было прямой обязанностью Петра Маркелыча Андреева. У него и опыт по этой части торговли был большой. Дело в том, что оба эти Петра держали в своих руках, как один райский Петр, ключ от финансовых дел в районе.
В эти весенние дни как-то так все подбиралось в районе, как-то так исчерпывались на многое все лимиты, что невольно в районном банке начинал ощущаться денежный голод. Тогда начинались разговоры о снижении дохода с оборота, о «форсировании» продажи тех товаров, которые не шли ходко, о нехватке папирос, водки, вина и других ходовых товаров, из-за недостатка в которых и начинался падеж баланса доходов с оборота. Весны в Белынском районе почему-то всегда случались «сухие», даже для ярмарочных дней не хватало или совсем не было «увеселительных напитков», в эти дни оба Петра садились за один стол и думали думу, как поправить дела Петра Спиридоныча Потолкуева.
— Ты плохой торгаш, — говорил в эти дни Петру Маркелычу Петр Спиридоныч, — хоть и зовут тебя у нас министром торговли. Какой ты министр, когда успел уже разбазарить лимитные товары. Ты знаешь, что у нас и зарплата служащим строится от дохода с оборота. А какой он у тебя, доход, где он, доход?
— Ты подожди обзываться министром-то, тебя министром тоже зовут, — сердился Петр Маркелыч. — Ты на какие лимитные товары намекаешь? На водочку, что ли, на вино? Зимою молчал, когда у тебя денег собиралось в избытке, а теперь недоволен? Ты куда излишки-то девал, не мог быть с излишками?
— Тебе известно, куда я излишки деваю, с финансовой-то дисциплиной не знаком разве? И я тебе не о том, что разбазарил лимитные, а о том, что распределять не умеешь. Весна-то у тебя голая? Голая! А что бы тебе кое-что на весну приберечь, ровнее лимитное в дело пустить, вот бы сейчас и не охал.
— Лимитные, лимитные! — огрызался Петр Маркелыч. — Нешто это лимиты, когда на весну уже не хватает. И не морочь мне голову, придумаем чего-нибудь. Вот ярмарки подойдут — на одном красном товаре дела поправим. Красный товар нам занаряжен.
— Ну и поправляй, мне-то что! — огрызался Петр Спиридоныч.
Вот такие перед весной у них начинались разговоры. А скоро они садились за общий стол рассматривать списки товаров и гадать, что, когда и на какой ярмарке пойдет и что делать, если не пойдет. После этого уже начиналась деятельность Петра Маркелыча, а Петр Спиридоныч отходил в сторону и был только «на подначках».
В эти дни Петру Спиридонычу к нему и звонить, а не то что приходить, было опасно. Если к нему прорывался Петр Спиридоныч в такие дни, то только и слышал от него:
— Торговля поднатчиков не терпит! Не крутись под ногами! Не мешай развертываться! А то на курорт махну, в отпуск уйду, печень опять от твоих подначек вспухла!