Он выпустил ее руку.
— Это у меня первый ребенок, — признался он с улыбкой, от которой у Кэссиди перехватило дыхание. — Я постараюсь не докучать тебе своей суетой.
Она откинулась в кресле и сцепила пальцы рук.
— Ты мне нисколько яе докучаешь, Рейли. Я так рада, что ты рядом.
— Ты правда рада?
— Да, конечно.
Она встала, и Рейли тоже поднялся из-за стола.
— Но я действительно быстро утомляюсь, — проговорила Кэссиди. — Ты не возражаешь, если я лягу?
— Ты хочешь спать в моей постели или мне лечь у тебя?
— Это… совсем не обязательно. Я уже привыкла спать одна, — пробормотала Кэссиди.
— Но тебя снова беспокоят ночные кошмары, — напомнил Рейли.
— Это правда…
Он подошел к жене и нежно обнял ее.
— Мне бы хотелось быть ночью рядом с тобой, — сказал он. — Тогда бы я был уверен, что с тобой все нормально.
Когда он опустил голову ей на плечо, Кэссиди почувствовала, что дрожит от волнения.
— Ах, Рейли, — прошептала она, — пожалуйста, избавь меня от дурных снов! Я устала жить в постоянном страхе.
— Я позабочусь о тебе, Кэссиди, — пообещал Рейли, крепче прижимая ее к себе. — Больше ты не будешь пугаться своих снов.
Больше всего на свете ей хотелось довериться Рейли и дать своей любви к нему полную волю. Но она не была уверена, что потом ей не придется из-за этого страдать. Сможет ли она потом, когда придет время, снова обрести самостоятельность и уйти от него?
— Рейли, — начала она, — хотя ты и предложил, чтобы мы поженились, но ведь у тебя прежде не было желания вступать в брак?
— Мне казалось это весьма обременительным делом, — признался он. — Для мужчины вроде меня женитьба — тяжелое испытание.
Взглянув в его карие глаза, Кэссиди почувствовала, что ее сердце затрепетало, и она крепко прижалась к нему.
— Я вовсе не хочу быть для тебя испытанием, Рейли! — воскликнула она.
Он рассмеялся и, слегка отодвинувшись, произнес:
— Мадам, вы даже себе представить не можете, что мне пришлось из-за вас вытерпеть. С тех пор, как я вас встретил, моя жизнь пошла вверх дном.
Глава 32
Кэссиди сладко потянулась под пышным одеялом. Рейли допоздна заработался у себя в кабинете, но она знала, что он придет и ей будет спокойно в его объятиях.
Она стала вспоминать тот день, когда она, молоденькая девушка, убежала в парк, что около тетушкиного дома, и какой-то хулиган хотел столкнуть ее в пруд. Она размышляла о своем спасителе — о блестящем офицере в великолепном красном мундире. О его темных глазах, в которых было столько доброты. Конечно, это был именно Рейли. Теперь она это ясно видела. Удивительно, что она сразу не узнала в нем того рыцаря, в которого влюбилась еще в девичестве.
Конечно, он был тогда гораздо моложе, но и сейчас он все так же красив! Раньше в его глазах была одна только грусть, но теперь они светятся нежностью и заботой. Вероятно, ему довелось немало повидать на войне, когда он смотрел в лицо смерти. Рядом с ним умирали его товарищи. Все это не могло не заставить его взглянуть на жизнь иначе.
У Кэссиди было такое чувство, что в своей жизни Рейли видел очень мало любви и ласки. Его что-то угнетало, и он не мог сделаться по-настоящему счастливым… А может быть, она, Кэссиди, не та женщина, с которой ему суждено испытать счастье?
Кэссиди потрогала свой большой живот, и ее захлестнула любовь к ребенку, которого она носила в себе. Какое счастье, что она родит Рейли малыша! Она уже видела его перед собой — маленького мальчика с большими карими глазами.
Послышались гулкие удары часов, отсчитывающих десять вечера. Кэссиди смежила веки и заснула со счастливой улыбкой на устах.
Когда Кэссиди проснулась, то увидела, что огонь в камине уже погас, и, зябко поежившись, она почувствовала, что Рейли раскрыл ей объятия и прижал к своему горячему телу.
Она дотронулась до его руки, а потом прикоснулась к ней губами. Она любила его так, что останавливалось сердце. Как случилось, что за такой короткий срок Рейли сделался для нее самым важным в жизни?
Его дыхание щекотало ее ухо.
— Прости, что разбудил тебя, Кэссиди, — прошептал он. — Ты замерзла, и я хотел тебя согреть.
Она повернулась и прижалась щекой к его груди.
— Теперь мне тепло, — сказала она.
Рейли осторожно коснулся ладонью ее округлившегося живота, а потом убрал руку.
— Тебе неприятно, когда я тебя там трогаю? — спросил он.
Кэссиди улыбнулась и, взяв его руку, снова положила к себе на живот.
— Вовсе нет! — заверила она.
Его рука нежно гладила Кэссиди. Рейли было удивительно сознавать, что внутри у Кэссиди, свернувшись калачиком, лежит его ребенок. Вдруг он почувствовал под ладонью какое-то биение и изумленно поднял брови.
— Что это такое, Кэссиди? — спросил он, отдергивая руку.
— Это же ребенок! — улыбнулась она.
— Ты хочешь сказать, что я почувствовал, как он шевелится?
— Конечно!
Она приподняла ночную сорочку и положила его ладонь на свой обнаженный живот.
— Так ты лучше почувствуешь. Сегодня ночью он что-то совсем разошелся.
Рейли коснулся ладонью ее шелковистой кожи и снова почувствовал, как шевелится ребенок. Его охватила нежность к этому еще не родившемуся ребенку. Малыш сделался для него таким осязаемым, что у Рейли сладко защемило сердце.
— Это все равно что прикоснуться к бессмертию! — воскликнул Рейли, и его рука скользнула к ее набухшим грудям.
Кэссиди закрыла глаза и закусила дрожащую нижнюю губу. Этой ночью Рейли был какой-то другой. В его ласках не было вожделения и страсти — только любовь и нежность. С ним было так уютно, и она чувствовала себя в полной безопасности. Ее сердце переполняла любовь, но она не знала, как ее выразить словами.
Рейли одернул ее ночную сорочку и снова обнял.
— Тебе тепло? — спросил он.
— Да, — сонно ответила она.
В комнате было совершенно темно, и Рейли обнимал Кэссиди так крепко, что она слышала, как бьется его сердце.
— Спи, маленькая, — прошептал он, сплетая свои пальцы с ее пальцами.
Кэссиди закрыла глаза. Рейли напомнил ей, что он заботится о ней только потому, что она — мать его ребенка, но теперь это не имело большого значения. Теперь она жадно ловила каждое его слово, каждый его жест.
— Метель разыгралась, — пробормотал Рейли. — Если она не прекратится, нас совсем занесет снегом…
Кэссиди подумала, что это было бы очень славно — оказаться занесенной снегом в замке вместе с Рейли.
— Сегодня десятое декабря, — сказала она. — Давай нарядим елку и отпразднуем Рождество так, как я праздновала когда-то в детстве! — с неожиданным жаром попросила Кэссиди.
— Чтобы тебя порадовать Кэссиди, — улыбнулся он — я готов на все!
— У Арриан будет такой чудесный Новый год!
— И у тебя тоже, — пообещал Рейли.
Ярко сияло солнце. Рейли помог Кэссиди сесть в сани, а Аткинс уселся на козлах и взялся за вожжи. Потом Рейли протянул ей Арриан и укутал обоих мягкими мехами. Элизабет поместила у Кэссиди в ногах грелку и попросила беречь себя и не простужаться. Рейли уселся рядом с ними, и сани, запряженные парой белых лошадей, понеслись под звон бубенцов.
Элизабет крикнула им вслед, чтобы Рейли хорошенько приглядывал за Кэссиди.
— Смотрите, чтобы она не раскрывалась, ваша светлость! — кричала она. — И пусть сидит в санях, пока вы пойдете за елкой!
Морозный ветер приятно щипал щеки, и Кэссиди улыбнулась Арриан.
— Это будет чудесный Новый год, малышка. Твоя мама очень любила это время года!
Из-под крошечной меховой шапочки Кэссиди улыбалось ангельское личико племянницы.
— Ну-ка, садись ко мне на колени, дорогая, — сказала Кэссиди.
Но девочка отрицательно покачала головой и протянула ручонки к Рейли.
— Она хочет, чтобы ты ее взял, Рейли!
Тот неуклюже усадил девочку к себе на колени и был награжден широкой улыбкой. Арриан удобно устроилась у него на руках и ни за что не хотела идти к Кэссиди.