========== Точка невозврата ==========
Вечером среды за несколько часов до выхода Мэри прихорашивалась у зеркала, когда к ней заглянула Дэйзи.
— Вам помочь? Что за странное платье вы выбрали? Уоррены устраивают такой бал, госпожа, что Вам нужно выглядеть очень красиво. Там будут женихи со всей округи и, мало того, даже из других городов! — восторженно продекламировала негритянка. Мысли о пышных празднествах всегда вызывали у нее почти детский восторг, хотя она видела их лишь мельком и всего пару раз в жизни, не принимая, естественно, никакого непосредственного участия. Мисс Грей же, напротив, насмотрелась, ее сложно было удивить чем-либо помпезным.
— Я не поеду туда, Дэйзи, — спокойно ответила Мэри, ничуть не огорченная этим обстоятельством.
— Что? — выпучила глаза служанка. Казалось, челюсть у нее вот-вот отвалится. — Но у вас же есть приглашение.
— Передай, что я больна, — совершенно равнодушно сказала девушка через плечо.
— Но Вы ведь не больны, мисс Мэри, это же неправда. Такие… такие балы случаются раз в сезон. Вы и без того долго ходите без жениха, мисс Мэри.
— Мне дурно, Дэйзи, ты разве не видишь?
— Нет, — твердо ответила Дэйзи в непривычной для себя манере. Она всегда потакала всем шалостям младшей Грей, но такое безобразие переполнило чашу терпения старой негритянки. На смену удивлению пришло недовольство. Черные тонкие брови упрямо столкнулись на переносице.
— Но тем не менее. Мне нездоровится, увы, — был драматичный вздох.
— И куда же Вы тогда собираетесь? — не отставала женщина.
— По делам, — Мэри начал надоедать разговор, она сказа это очень резко, без нотки усмешки, которая сквозила в разговоре раньше. Ей никогда не приходилось так долго спорить с тетушкой, ведь та обыкновенно ни в чем ей не перечила.
— Какие же дела могут быть у барышни вечером, кроме бала? Все Ваши знакомые будут там.
— Мои личные дела, Дэйзи, в которые я не хочу тебя посвящать, — дернулась девица. Она больше не любовалась отражением в зеркале, а с неприязнью уставилась на служанку. Под таким взглядом бывшая няня обычно отворачивалась, смущалась, но теперь стояла, как каменный обелиск, не отрывая испытующего взора, который, оказывается, все это время был направлен на Мэри. Их взгляды сцепились, женщина выдержала напор. Девушка удивилась такому изменению в своей старой знакомице и разозлилась еще больше. У нее не было времени на конфронтации. Нужно было собираться, да побыстрее. Если она приедет поздно, то все пойдет не по плану, нет, даже не так — все пойдет наперекосяк. Мэри сейчас видела перед собой не старую добрую Дэйзи, бывшую ей когда-то почти что второй матерью, а препятствие, заградившее путь, с которым необходимо было покончить, смести с дороги.
— И почему Вы не говорите мне ни о каких своих личных делах, хотя раньше я знала все, куда Вы идете и зачем?
— Потому что это мое право, — с холодной яростью парировала Мэри.
— А мое право, мисс Мэри, пожаловаться.
— Пожаловаться?! — почти истерически расхохоталась девушка. — Ей богу, Дэйзи, это даже не смешно. Кому ты пожалуешься? Моим родителям? Вперед! Они все еще в могиле и, думаю, там и останутся, покуда Иисус снова не спустится на землю, поднимая всех детей своих. Мы одни в этом мире, и теперь, как ты могла заметить, я живу своей собственной жизнью и настойчиво советую не совать в нее нос.
Дэйзи была потрясена до глубины души. Она прежде не переносила такой глубокой обиды, нанесенной единственным человеком, который ей дорог. И как девчонка могла говорить столь резкие слова о своих же маменьке и папеньке, которых любила? А это богохульство… Женщина оторопела, вернувшись в свое прежнее состояние, к глазам подступили горячие слезы, но она не желала, чтобы маленькая злая мисс видела, как она плачет, и потому удалилась. Мэри слышала тяжелые шаги по лестнице. На миг она даже ощутила явный укол совести, поняла, что поступила неправильно, так резко сказав про умерших, но тут же вернулась к мыслям повеселее, немедленно возобновила сборы. Сегодня ей предстоит совершить что-то такое, захватывающее дух, совсем не время забивать голову чужими обидами. Дэйзи не вышла ее проводить. Ну и ладно.
Мисс Грей в нужное время подъехала к полуразрушенному строению. Вышла из экипажа чуть заранее, чтобы не привлекать внимания, хотя район и был заброшенным. Ветер приятно холодил, но на улицах было раздражающе сыро после недавно прошедшего дождя. Мэри огибала лужи и наконец, осыпая проклятиями погоду, поддерживая юбки, ступила за порог. В домике пахло сыростью. Видно, тут давно никто не жил, а помещение служило для разных махинаций, как, например, такая, которой суждено было бы произойти, если бы не вмешательство Мясника. Комнаты было всего две — та, что открывалась с порога и таинственная комната за дверью. Половицы поскрипывали при каждом шаге. Мэри открыла дверь и увидела там Билла, а также внушительных размеров шкаф, бывший когда-то красивым, но теперь отсыревший и жалкий, пару поцарапанных, едва державшихся на тонких ножках стульев. Вид у комнатки был, мягко говоря, мрачноватый. Девушка поежилась, потому что внутри было ничуть не теплее, чем снаружи, и даже более неуютно.
— Поздновато. Но ничего. У меня есть ключик от этой несчастной двери. Ты залезай вот сюда, — Билл указал на шкаф. — Через окно не выйдет, разве что выбьет его башкой, но до этого вряд ли дойдет. Постарайся управиться с ним быстро. Учти, мои люди будут ждать.
Мэри послушно забралась в шкаф. Ей в нос сразу же ударило духом затхлости, испорченной древесины, которая когда-то давно, наверное, была добротным ясенем или вязом, но, как известно, годы не щадят никого, да еще в такой обстановке прелости и сырости. И что делал этот шкаф посреди развалин? Неужели она не первая залезала сюда для засады?
Эффектно выйти явно не получалось. Мэри, раздосадованная еще больше тем, что план ее детской шалости, коей ей сейчас казалось убийство человека, продолжал рушиться, тяжко выдохнула. А вместо моральных терзаний она пропитывалась как дивным ароматом сырости, так и возмущением, что зря надушилась, да к тому же надела красивые туфли. Она простояла в шкафу минут десять, а затем, почувствовав, как затекают ноги, плюнула и опустилась на корточки.
Вот она услышала шаги, вопли несмазанных дверных петель и замерла в ожидании. Кто-то зашел внутрь хибары, а следом с запозданием спела свою партию уже не входная, а дверь в нужное помещение. Захлопнулась. Затем повисла мертвая тишина.
— Мистер… Каттинг? — явственно услышала Мэри голос Дэвида. Ее тело охватила приятная дрожь. Все шло по плану.
— Как видишь. Садись.
Шурх-шурх. Дэвид, очевидно, двигался неуверенно, с трудом отрывая ноги от пола и шаркая. Мэри не замечала, чтобы он ходил так раньше. Значит, испугался. Да что уж там, в штаны наложил. Ехидная улыбка поползла по лицу сидящей в засаде.
Щелкнул замок. Билл, похоже, опустился на стул напротив. Девушка чувствовала, как бьется сердце в предвкушении, казалось, готовое грудную клетку. Она ждала лишь какого-нибудь знака от Билла. Но не видимый ею разговор продолжался.
— Итак, мистер Тернер, не надо бояться меня. Мое появление здесь — лишь игра обстоятельств. Ваша сделка в силе, но есть некоторые изменения…
Мэри не знала точно, задумывался ли сейчас ее выход или нужно было подождать еще немного, но она, натура, не отличавшаяся терпением, распрямилась, слегка хрустнув при этом спиной, и шагнула наружу, тут же поймав взгляд Дэвида. Мужчина был, безусловно, до крайней степени напуган и, кажется, еще больше его обезоружило появление Грей. На что она и рассчитывала. Мэри очаровательно ухмыльнулась, подойдя к стулу, на котором сидел Дэвид, двумя пальцами подняла его подбородок. Мужчина вспотел так, что на лице отчетливо виднелись капли влаги, он сидел так напряженно и статично, словно врос в свое сидение, уже не мог вырваться из его объятий.