— Ох, бедное дитя, пойдем отсюда. Мистер Хэмпстед, я покину Вас, мисс Грей дурно.
Муж кивнул, лишь на секунду окинул взглядом очередную томную девицу, которую пригрела на груди его бездетная жена, и возобновил повествование.
Миссис Хэмпстед опустила Мэри на кушетку в гостиной.
— Я пошлю Сару за доктором. Сидите тут, — женщина заботливо потрогала горячий лоб Мэри. Миссис Хэмпстед была бесплодна, потому отдавала всю свою любовь юным особам маленьким мальчикам и своей любимой кошке Матильде.
— Нет, миссис Хэмпстед, мне надо… надо…
— Воды, милая? — заботливо склонилась над ней женщина, ожидая окончания просьбы.
Мэри, частично приходя в себя, взяла свою благодетельницу за руку и крепко сжала.
— Не надо доктора. Мне надо домой. Там мне будет лучше. Всегда становится лучше. Дэйзи знает, что с этим делать. Ничего страшного, — каменная уверенность в сказанном сквозила в ее дрожащем голосе.
Миссис Хэмпстед нахмурилась, ей не хотелось отпускать больную, но та так сильно сжимала кисть и так жалобно смотрела в глаза, что женщина распорядилась отвезти мисс Грей домой, а затем проследить, чтобы служанка приняла ее на руки.
Доехав до дома, Мэри скинула с себя показную слабость, потому что от настоящей уже не осталось и следа. Она развернула бурную мыслительную деятельность. Значит, Билл жив. В него стрелял ирландец, но этому как-то помешал другой ирландец. Неизвестный ирландец… Много ли таких ошивается около Мясника? И тут осознание ударило ее, словно раскат грома. Амстердам. Она не знала наверняка, но чувствовала, что это был он. И благодарности не было места в ее ожесточившемся сердце. Мисс Грей ходила по холлу, запуская тонкие пальцы в волосы, вздыхая и бормоча себе что-то под нос. Дэйзи издалека наблюдала за этим. Хозяйку привезли больной, но она тут же выздоровела, да еще стала мерить шагами комнату. «Ну и актриса!» — удивилась про себя негритянка, с укором посматривая на девушку. Служанка не успела даже отойти в сторону, чтобы не создавалось впечатление, будто она следила за леди, как та ураганом пронеслась мимо нее и вылетела на улицу. Дэйзи только всплеснула руками, в очередной раз посмотрела в небо, как бы прося прощения у родителей маленькой мисс. Из распахнутой, так и не закрытой входной двери, на женщину повеяло холодом. Когда она подошла, чтобы закрыть дверь, Мэри уже скрывалась за поворотом.
Прохожие не без удивления смотрели на спешащую, почти бегущую барышню. Поддерживая юбки, она неслась по улицам, следуя давно знакомому маршруту. Мэри чувствовала, что вспотела и выбилась из сил. Прядки волос падали ей на лицо. Она, наконец достигнув цели, оперлась рукой о стену питейного заведения, позволила себе передохнуть. Нельзя же так сразу вваливаться внутрь, едва дыша. Легкие у девушки, кажется, были объяты пламенем, но она была довольна. Сейчас она войдет, бросится ему на шею… Нет, не бросится, ведь он ранен. Мэри прикрыла глаза, стерла слезы, которые из ее глаз выбил встречный холодный ветер. Сейчас, сейчас, минуточку. Нужно привести себя в порядок, окончательно отдышаться. Ах, как хотелось попить воды!
Мэри ступила за порог, огляделась. Было шумно, как и всегда бывает в воскресные дни. Народу было, как сельдей в бочке. Но она точно знала, куда ей нужно идти. Если Билл не смертельно ранен, он будет тут. Пройдя чуть вглубь, Мэри присмотрелась. Действительно, он был на месте. Дженни перебинтовывала Мяснику плечо, склонившись в опасной близости. Если бы кто-нибудь посмотрел на Мэри в этот момент, увидел бы, что на ней лица нет. Ее словно пригвоздило к месту. Ненадолго. Затем, когда потрясение прошло, она резко отвернулась, стиснула челюсти так, что хрустнули зубы, невидящим взглядом окинула залу. Все веселились, шлюхи задорно хихикали, выпивохи громко вели свои примитивные разговоры. Никто не заметил ее. Что-то сломалось внутри Мэри Грей. Это была наивность. Ну конечно, а она-то думала, что заарканила этого жеребца. Конечно! Конечно, у него было сотни таких. И будет сотни. Ты стала лишь промежуточным звеном, глупое дитя, немногим отличным от других. Тебя используют и выбросят. Мэри сжала кулаки и, из последних сил стараясь держаться, выскочила наружу. Она прошла с оживленной улицы, свернула в переулок и наконец дала волю чувствам. Девушка рухнула на землю, усевшись, как нищенка, опершись о каменную кладку какого-то нежилого строения, обхватила лицо руками и заплакала так тихо, так жалобно, как умеют плакать лишь женщины с разбитым сердцем.
Тем временем в кабаке все было по-прежнему. К Биллу подошел какой-то жилистый парень с желтым от цинги лицом из Ночных бродяг.
— Сэр, может быть, вам будет интересно… Здесь была малышка Мэри, — сказал он хриплым, гулким голосом, с опаской глядя на Мясника.
— Что? — рыкнул Билл. — Когда?
— Несколько минут назад, сэр. Я видел, как она постояла и ушла. Очень быстро ушла.
Билл отвел взгляд, прищурился и, мгновенно разозлившись, чего уж точно не ожидал Бродяга, ударил кулаком по столу так, что все сидящие и стоящие рядом вздрогнули.
— Дьявол, — выругался он, спрыгнув со стула, схватил недоумевающего бандита за грудки. Бродяга даже успел вспомнить слова из какой-то молитвы. Таким бешеным выглядел Мясник, что, казалось, сейчас убьет его, хотя тот явно превозмогал острейшую боль от недавнего ранения.
— Ты почему не пришел ко мне сразу, ублюдок?
— Вы были заняты, сэр, я не думал… — невнятно отвечал бедняга, попавшийся под горячую руку.
— Думай почаще, может, сбережешь голову на плечах. Надо было задержать ее.
Дженни смотрела на все это с удивлением. Не думала она, что Мясник так привязан к своей игрушке. Что ж, это показалось ей забавным. Для остальных внезапное бешенство Билла было чем-то вроде демонстрации силы, но воровка понимала суть происходящего, потому что знала мужчину гораздо лучше, чем все присутствующие. Она даже обрадовалась, что он потерял к ней интерес, потому что по-настоящему любила только Амстердама, этого сумасбродного юношу, так неожиданно появившегося в ее жизни.
— Ревнивая сука, — буркнул Билл себе под нос и продолжил значительно громче. — Где мой сюртук, блядины дети?!
К нему тут же подскочил какой-то парнишка, а такие всегда оказываются в нужный момент под рукой, готовые услужить, подал нужный предмет одежды. Надевая сюртук, Билл скрипнул зубами, плечо отозвалось острой болью, кажется, снова начало кровоточить. Но, не показывая слабости, он сплюнул и быстрым шагом направился к выходу. Хлопнула дверь.
Еще пару минут в кабаке висела тишина. Затем послышались первые разговоры, и пьянка продолжилась.
Мэри не знала, сколько просидела так на дороге, закрыв лицо руками. Из забытия ее выдернуло внезапное прикосновение. Кто-то тронул ее за плечо. Мэри встрепенулась, подняла заплаканные, раскрасневшиеся глаза. Лицо ее тоже немного опухло и покраснело. Но тем светлее казались голубые радужки, как два горных озера, прозрачные и прекрасные. Она не поверила тому, что видит, зажмурилась, открыла глаза снова. Все было взаправду.
— Так и думал, что ты не ушла далеко, — сказал Билл спокойно, с отеческой любовью достал из кармана жилетки платочек и вытер ее лицо. — Но не ожидал увидеть тебя сидящей на земле. Встань, простудишься.
Сильными руками он поднял ее, поставил, как куклу, при этом поморщившись, пронзенный болью в плече. Мэри все так же удивленно смотрела перед собой, прерывисто дыша и сглатывая слезы.
— Девочка моя, глупая, что же это такое? А, впрочем, не говори, сам знаю. Ты прибежала ко мне, увидела Дженни рядом, решила, что она шлюха, а я — негодяй, последний мерзавец, променял тебя на другую? Так? Но зачем же было убегать? Посмотрела бы подольше, убедилась, что все в порядке, нечего было так впечатляться. Джен любит другого, и я оставил ее в покое давным давно. Она стала чем-то иным, не той малявкой, которую я помню. С ней мы на короткой ноге, но после того, да, ты, наверное, знаешь, что она потеряла ребенка, да, Дженни изменилась. Мы сотрудничаем, но ничего больше. Уверен, в тайне она даже ненавидит меня, хотя отдает должное за то, что я приучил ее к этому миру, улыбается сквозь боль былых обид. Понимаешь?