«Чем понравился Левицкий? Воспитанностью, сходством с Шангиным? Корректен, не пытался ухаживать, тем более соблазнить…»
Решила, что рада предстоящему свиданию лишь потому, что за проведенное на фронте время изрядно соскучилась по ресторанной сервировке и кухне.
Левицкий ожидал возле ресторана. Увидев певицу, бросился навстречу, припал к руке, точно не виделись целую вечность.
«Он совсем не так молод, каким казался в поезде. Виски тронула седина, лоб прорезала морщина. Но на сколько бы ни выглядел лет, я все равно старше…»
В ресторане Левицкий наполнил бокалы редким в войну французским шампанским, произнес тост в честь певицы, следующий был за победу русского оружия. Надежда угощалась салатом, куриной ножкой и вдруг почувствовала угрызение совести, что нарушает траур, согласившись посетить ресторан в обществе малознакомого мужчины. Остаток вечера сидела тихая, как в воду опущенная. Простилась с Левицким у своего дома, поблагодарила, собралась войти в подъезд и услышала просьбу стать его женой.
«Ослышалась? — удивилась Надежда. — Какое замужество, коль свежа память о Шангине, в душе и сердце не зарубцевалась рана?».
Ловко ушла от ответа и порадовалась, что Левицкий не настаивает на немедленном ответе, пригласила на первый после возвращения концерт.
С нового утра началась знакомая предконцертная лихорадка — аренда зала, поиски аккомпаниатора, пошив платья, посещения косметического салона, репетиции. В меблированную квартиру возвращалась поздно издерганной, измотанной, с единственным желанием поскорее снять грим, добрести до кровати.
Однажды консьержка передала корзину цветов. Среди великолепных хризантем нашла записку:
Я от Вас без ума. Ю. Л.
«Юрочка! — обрадовалась Надежда, и усталости как не бывало. — Не хватило терпения, штабс-капитан? Отчего не позвонил? Мой номер легко узнать, впрочем, застать у телефона затруднительно…»
Вспомнила, что Левицкий дал телефон своей матери, порылась в ридикюле, нашла листок, подняла трубку, попросила телефонную барышню соединить и после паузы услышала измененный голос. Сразу бросило в жар.
«Боже, что со мной? Краснею, как глупенькая девица, мечтающая лишь о замужестве? Уж не влюбилась ли — этого только не хватало!..»
Надежда поблагодарила за цветы — Юрий угадал ее любовь к хризантемам, напомнила о приглашении:
— Концерт состоится завтра, в кассе будет оставлена контрамарка. После выступления милости прошу за кулисы.
На следующий день, подъезжая к театру, увидела у служебного входа офицера. Левицкий помог Надежде выйти из ландо, провел к подъезду, растворил дверь.
Плевицкая шла по коридорам, опираясь на крепкую здоровую руку спутника, и словно обрела крылья. Почувствовала себя удивительно легко, как не бывало давно. Прошли настороженность, беспокойство, вызванные опасением выступить после долгого отсутствия в столице не так, как прежде. Уже ни о чем не жалела, не осуждала за предательство памяти мужа. У порога грим-уборной сказала:
— У вас место в ложе, где в мирные времена сидело семейство императора. Коль появится желание аплодировать, сдержите эмоции, иначе привлечете внимание, а я засмущаюсь. После концерта ждите за кулисами.
Зрительный зал встретил недружными хлопками, точно на сцене была дебютантка или совсем неизвестная актриса, а не «Курская соловушка».
«Неужели забыли? — расстроилась Надежда. — Придется освежить память и спеть так, чтобы растрогать даже самых бесчувственных, твердокаменных!»
С первым аккордом гитары пришло спокойствие, желание удивить, очаровать, заставить плакать или смеяться.
Плевицкая пела и изредка смотрела на бледного Левицкого, его лежащую на барьере ложи перевязанную руку. Штабс-капитан был заворожен пением. Лишь после «Ухаря-купца», когда публика взорвалась аплодисментами, очнулся, привстал.
«Где, милейший, ваша сдержанность? Взяла в плен? То-то еще будет впереди!» — принимая цветы и кланяясь, улыбнулась Надежда.
С того вечера они не расставались ни на день.
По утрам Левицкий спешил к Плевицкой, вел ее завтракать, затем сопровождал в деловых поездках, присутствовал на репетициях. На концертах дежурил за кулисами, приносил чашечку дымящегося кофе, булочку. Вскоре Надежда настолько привыкла к постоянному присутствию влюбленного офицера, что, когда Левицкий лег на операцию, почувствовала пустоту. С трудом вытерпела два дня (на свидание в госпиталь не пускали, позволяли лишь передавать фрукты, лакомства), и стоило Юрию появиться на пороге меблированной квартиры, не дала произнести ни слова, бросилась к нему на шею.