«Напрасно забыл о прогулках перед сном и вчера из ресторана поехали на такси — стоило пройтись, тем более что квартира в пяти минутах, тогда бы не мучила бессонница. Прошагал всего ничего, а чувствую прилив сил, просветление в голове. Решено: с завтрашнего дня в штаб и обратно иду пешим, другое дело посещение военных училищ, смотры, инспекции частей, туда, понятно, на своих двоих не дошагать…»
— Александр Павлович!
Кутепов замер.
Окликнули от стоящей на углу Русселе и Удино легковой автомашины.
Кутепов не шелохнулся: позвавший был не знаком. Человек у машины догадался, что удерживает генерала.
— День добрый! Я от господина Скоблина, к сожалению, он задерживается, за что извиняется. Прошу в машину, — незнакомец подошел к Кутепову, взял его за локоть, крепко сжал.
«Что задержало Скоблина? И чья машина?» — пронеслось у генерала в голове.
— Где Скоблин?
— Ждет вас, точнее, нас. Попросил встретить и доставить до места беседы.
— Я жду документов, а не беседу!
— Будут документы, получите из рук в руки, — успокоил незнакомец уже иным тоном, где пропали нотки уважения к высокому воинскому званию. — Поспешите, иначе привлечем ненужное внимание прохожих.
«Что помешало явиться всегда исполнительному Скоблину? — продолжал задавать себе вопросы Кутепов. — Сам попросил о встрече, назвал место, время, а прислал другое лицо, точнее, лиц!»
Около машины стояли двое.
«Третий за рулем… Какая к черту конфиденциальность, если о встрече известно троим, не считая Скоблина?»
Кутепова держали уже за обе руки, притом так, что было не вырваться. Александр Павлович напрягся, рванулся из сдавивших тисков, но ничего не вышло.
«Насилие? Не потерплю!»
Неподалеку маячил полицейский, Кутепов позвал его, но страж порядка повел себя странно — подошел и вместе с двумя незнакомцами грубо втолкнул генерала в машину.
Все произошло настолько быстро, что никто из прохожих не обратил внимания на случившееся на перекрестке.
Оказавшись на заднем сиденье между дюжими незнакомцами, Кутепов попытался оказать сопротивление, но силы были неравны, борьба недолга и завершилась не в пользу генерала.
«Сам во всем виноват — никто не заставлял отказываться от охраны! Сколько раз напоминали о бдительности, но я не желал слушать! — ругал себя Кутепов за беспечность. — В чьи попал руки, кому встал поперек дороги? Агентам Москвы или своим?»
Машина выехала на Удино, свернула на бульвар Инвалидов и помчалась к загородному шоссе. Двое не позволяли генералу пошевельнуться: голову прижали к груди, на глаза нахлобучили шляпу, плечи сдавили так, что стало трудно дышать.
«Куда везут? На пустырь, чтоб отправить к праотцам, сбросить в Сену? Нельзя отчаиваться, терять присутствие духа! Буду бороться насколько хватит сил… Скоро воскресное богослужение и, когда не явлюсь, организуют поиски…»
Еще что-либо подумать не успел — лицо накрыл платок, в нос ударил запах хлороформа. Сердце забилось сильнее и чаще. В угасающем сознании промелькнуло предостережение врача: «У вас, господин генерал, пошаливает сердечко: успели-таки потрепать моторчик. Думаю, что причина не в чрезмерных любовных утехах, а в службе. Настоятельно советую поберечься от волнений, хотя, как понимаю, при вашей должности это невозможно, тем не менее следите за сердечком…»
Кутепов не придал значения совету.
Сознание покидало. Последнее, о чем подумал генерал, была досада на свою непростительную беспечность, наплевательское отношение к бдительности.
«Мне нет оправдания! Сам полез в волчью яму! Как мог считать Скоблина, этого подлого предателя, подлеца порядочным? И в результате попался на крючок…»
Кутепов еще раз дернулся и обмяк…
— Как долго проспит? — спросил старший в группе Яков Серебрянский.
— Не меньше часа, может, больше, это смотря сколько надышался, — предположил заместитель начальника КРО ОГПУ Пузицкий.
Возле моста Альма машина замерла в веренице остановившегося транспорта.
— Пробка или проверка документов? Не хватает, чтобы заглянули к нам в машину! — нахмурился Серебрянский, но резидент ИНО во Франции Зиновий Волович успокоил:
— Не могли так быстро хватиться пропажи. Видимо, впереди авария, разбирают ее причину. Пока с нами страж порядка, — Волович тронул за плечо сидящего впереди рядом с водителем «полицейского», — опасаться нечего.
— Помогли бы навести порядок! Языком владеете безукоризненно, лучше коренных парижан.
— Меня могут узнать: как-никак второй год тружусь в посольстве, — глухо ответил Арене (он же Альтер), но все же вышел, стал помогать регулировать движение и, когда машины сдвинулись с места, вернулся.