Не успел начать убеждать генерала, как тот уточнил:
— Предлагаете провести встречу на вашей вилле? Вокруг нее действительно тихо?
Скоблин с поспешностью ответил:
— Точно так!
— И в какое время?
— Немцев устраивает 22-е пополудни.
Миллер кивнул.
С трудом оставаясь спокойным, ничем не выдавая волнения и радости, Скоблин продолжал:
— Будет хорошо, если встретят нас не у штаба, чтобы не мозолить никому глаза, а, скажем, на углу Жасмен и Раффо — там мало прохожих. С перекрестка поедем ко мне, дорога займет от силы полчаса. Надежда Васильевна подготовится к приезду, накроет стол.
Миллер улыбнулся в усы, напряжение спало.
— И чем собирается потчевать?
— Будут ее коронные расстегаи.
— Не подозревал, что великая певица при всех своих талантах еще и кулинар. Моя благоверная передоверила приготовление пищи кухарке. Передайте супруге глубокую благодарность, но для обеда вряд ли найдется время.
Во всем очень пунктуальный, Миллер никогда и никуда не опаздывал, тем более на службу. 22 сентября после легкого завтрака попросил жену заказать невестке с внучкой железнодорожные билеты, предупредил, чтобы к обеду не ждали — много дел. При выходе из подъезда по привычке оглянулся по сторонам и зашагал по рю Колизе, где в доме 29 обосновалось управление, он же штаб РОВС: снимали один из этажей за довольно умеренную плату.
У себя в кабинете вызвал начальника канцелярии Павла Кусонского, сообщил, что отбудет на важное совещание. Затем принялся знакомиться с новыми документами, требующими резолюций, бегло просмотрели свежие номера утренних газет. Ближе к двенадцати вновь позвал Кусонского:
— Не посчитайте за странность, но снова оставляю конверт. Вскроете в том случае, если произойдет что-то неординарное, например, не вернусь.
— Но тогда не стоит идти! — забеспокоился Кусонский.
— Не могу не пойти — обещал. Многие, знаю, считают меня крайне осторожным, но после пропажи незабвенного Кутепова остерегаюсь провокации чекистов. Не забываю, что враги продолжают свои происки, мечтают во второй раз обезглавить РОВС. Повторяю: вскроете конверт в крайнем случае.
Перед тем как отправиться на встречу, Миллер взглянул в зеркало, остался недоволен своим видом: под глазами мешки, лицо чуть отекло.
На улице Евгений Карлович засомневался: верно ли сделал, что отказался от охраны? Убедил себя, что встреча с немцами тайная, никто, в том числе охрана, не должен знать о контакте руководителя РОВС с представителями германского посольства и абвера. Некоторое время простоял у старого каштана, затем двинулся к месту свидания: в сером габардиновом плаще английского покроя, фетровой шляпе генерал не выделялся среди прохожих.
«Дождь, к счастью, не предвидится, день обещает быть ясным… — Евгений Карлович остановился возле продавца газет и увидел брошюру с гороскопом на будущий месяц. — Смешно, что жена верит во всякие расположения небесных светил, подчиняется предсказаниям всяких доморощенных шарлатанов…»
Среди выставленных газет одна была с фотографией Плевицкой в сарафане, кокошнике.
«Снимок излишне отретуширован, в жизни певица полнее. Мы с ней почти ровесники, оба, как два скакуна не первой молодости, закусили удила и не сдаемся старости, оба в боевом строю, каждый воюет на своем фронте… Талантлива от Бога, но хвалят чрезмерно — и „великая“, и „несравненная“, и „божественный ангельский голос“…»
До встречи оставалось минут пять, можно было не спешить, и Миллер водрузил очки, приблизился к газете, где рядом с фото певицы крупным шрифтом было напечатано сообщение о собрании галлиполийцев.
«Следующий юбилей у моих северян-архангелогородцев, надо подготовить поздравительный адрес с речью…»
Он отошел от газетчика, поравнялся с цветочным магазином, решил на обратном пути приобрести букетик.
«Выберу цветы, похожие на растущие на родине, к примеру, садовые ромашки — Наталья оценит внимание. С головой ухожу в работу и забываю об обязанностях супруга, отца, деда…»
Скоблина, стоящего у автомобиля, генерал увидел издали.
«А Николай Владимирович точен, хоть часы по нему проверяй, — похвалил Миллер. — Не лезет куда не надо: другой на его месте сам бы провел совещание с немцами, потом хвалился, что сумел привлечь их к сотрудничеству, а он ничего не предпринял за моей спиной…»
Скоблин поспешил навстречу Миллеру.
— Здравия желаю! — Скоблин взял начальника под руку, но повел не к автомобилю, а за угол. Увидев недоумение генерала, объяснил, что мотор забарахлил, к тому же совсем рядом тихий дом, где никто не помешает. Не позволяя Миллеру вставить слово, заговорил как заведенный: