— Не в Россию, а в Советский Союз. Ваша бывшая Россия приказала долго жить, ныне есть Союз братских социалистических республик.
— Что меня ждет?
— Это зависит от вас.
— Расстреляете, как поступили с моим предшественником генералом Кутеповым?
Ответа не последовало: руководитель группы не имел права информировать пленника о причине смерти Кутепова. Не забывая, что «Груз» необходимо доставить живым, здоровым, Шпигельглас поинтересовался:
— Как с сердечком? Не беспокоит? А нервишки не пошаливают?
С чувством достоинства Миллер ответил:
— На здоровье не жалуюсь, беспокоит лишь возраст, с радостью сбросил бы десяток годов, чтоб вернуть былую силу.
— Для того чтобы вырваться из плена? Не надейтесь. И помолодеть не поможем — это не в наших силах, а вот уснуть — пожалуйста. Пара таблеток или укольчик — и будете спать как младенец.
— Обучены врачеванию?
— При необходимости заменю медсестру.
— Уж не Генрих ли, он же Гершель Ягода был учителем? — язвительно спросил Миллер. — В свое время он служил аптекарем, а в бытность наркомом специализировался в изготовлении и применении ядов. Дайте воды.
Гражуль взял бокал, поднес ко рту Миллера, помог напиться.
— Не боитесь, что вместо воды дадим яду?
— Я нужен вам живым, кроме того, армия, фронт научили забыть о страхах.
— С мертвого, верно, какой спрос.
Помня о смерти предыдущего начальника РОВС по пути в Новороссийск от передозировки хлороформа, нового пленного усыпили слабой дозой снотворного. Уложили в большой ящик, который поместили на грузовик «Форд-23». За руль сел Шпигельглас, рядом устроился прибывший из Испании резидент ИНО А. Орлов[6], и машина покатила в Гавр. В порту подъехали к одному из причалов, где пришвартовался советский грузовой пароход «Мария Ульянова», доставивший во Францию тюки бараньих шкур.
К машине по трапу спустился капитан. Отвлекая внимание полицейского, угостил его папиросой.
— Что за груз? — поинтересовался страж порядка, увидев, как на борт понесли продолговатый ящик.
— Дипломатический, документы в порядке, — успокоил капитан и отдал приказ немедленно выходить в море, держать курс на Ленинград.
— Выгрузили лишь шестьсот тюков, — напомнил боцман.
— Есть приказ сниматься с якоря! — резко перебил второй помощник капитана, который появился на пароходе перед отходом в рейс и имел звание капитана госбезопасности. — Уберите с палубы матросов!
Спустя час, не завершив разгрузку, «Мария Ульянова» покинула Гавр, а с ним Французскую Республику.
Миллера извлекли из ящика, уложили в каюте на койку. Голова от снотворного раскалывалась, но Миллер не попросил у охраняющего его Станислава Глинского успокаивающую таблетку, впрочем, боль вскоре прошла.
— Отдаю должное вашему хладнокровию, — польстил резидент в Париже, значащийся как «Петр». — Не закатили истерику, не делали попыток вырваться, привлечь к себе внимание истошным криком. Другой бы на вашем месте совершил безрассудный поступок.
— Выдержке, самообладанию меня научила многолетняя армейская служба, — объяснил генерал. — Что касается истерики, то она присуща скорее дамам. Берегу силы, которые пригодятся. Верю, что о подлом похищении уже известно в моем штабе, а завтра о нем узнает вся Франция, следом Европа. РОВС примет меры, чтобы спасти меня.
Первым рассмеялся Шпигельглас, за ним другие чекисты.
— Пошлют в погоню за пароходом быстроходные катера? Объявят тревогу на всем флоте? Не смешите! Для всех вы ушли из дома, затем из штаба и бесследно пропали. Ищи ветра в поле хоть до второго пришествия.
Миллер собрал губы в похожую на гримасу улыбку.
— В штабе прекрасно информированы обо всем, что случилось. Я предвидел, что могу повторить участь генерала Кутепова и информировал сподвижников о всех своих передвижениях.
— Хотите сказать… — Гражуль осекся.
— Вы догадливы, — подтвердил Миллер. — Уходя по делам, каждый раз оставлял записку с указанием когда, куда, с кем и зачем направляюсь. Делал на всякий случай, и такой произошел. Нападение и похищение не станут тайной.
Письмо Е. К. Миллера:
На конверте надпись:
«Вскрыть 22.9 не ранее 23 час.»
У меня сегодня рандеву пополудни с генералом Скоблиным на углу рю Жасмен и Раффо. Он должен вести меня на свидание с двумя неизвестными немецкими офицерами, военным агентом в Прибалтийских странах полковником Штроманом и г. Вернером, состоящим здесь при посольстве. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устроено по инициативе Скоблина. Может быть, это ловушка, на всякий случай оставляю эту записку.
6
А. О рл о в (Лев Фельдбин) бежал с женой, дочерью летом 1938 г. через Канаду в Америку. Умер 7 апреля 1973 г. в Кливленде.