— Понятно, мать настроила! — Василий был опечален и оскорблён, а Милане происходящее всё сильнее и сильнее напоминало фарс.
«Кажется, мама была права!»
Но раз уж приехала, надо пройти весь путь до конца. Посмотреть, как он там живёт, в своём городе.
Василий обиделся на старшую дочь, и они с Миланой пошли бродить по Иркутску. Возможно, они ходили в каких-то не лучших местах, но город не произвёл на Милану особого впечатления.
Зашли в кафе, где Милана наконец-то попробовала любимое блюдо Василия — «позы». Название казалось Милане довольно забавным, на деле же это было вкусно. Только там, где жила Милана, точно такое блюдо называлось «манты».
Потом они ушли на вокзал, где и просидели до вечера в ожидании поезда.
В поезде Милана залезла на верхнюю полку и сделала вид, что уснула. Вскоре до неё донёсся бодрый храп Васи. Она приоткрыла штору, поставила подбородок на кулачки и уставилась в ночную темноту.
Она всё больше убеждалась в том, что ошиблась. Василий совсем не нравился ей. Сообщения ему удавались хорошо, в реальности же он был грубоват и довольно ограничен. Всё, что она пока поняла о нём, — это то, что он любит поесть и выпить пива.
Милана, родители которой выпивали немного лишь по большим праздникам, а пиво вообще не пили, была в некотором шоке.
Утром они вышли из поезда на небольшом и невыразительном вокзале. Милану больше всего удивило то, что снега почти нет. Василий говорил, что он снег сметает метлой, а она не верила. Зря не верила. Похоже, это единственная правда, которую сказал ей Василий!
Они вышли на привокзальную площадь, когда раздался детский крик: «Папа!», и к Василию подбежал черноглазый мальчик лет пяти. Лицо Василия залилось краской, стало почти пунцовым. К ним подошли черноглазая женщина средних лет и девочка лет десяти, тоже черноглазая.
Женщина была чуть полноватая, довольно миловидная, в чёрном пуховике и белой вязаной шапке.
— И не стыдно тебе, Василий? — довольно низким, но чистым голосом поинтересовалась незнакомка. — Совсем крыша поехала? Вместо того, чтобы решать проблемы, молодым девчонкам голову морочишь? Любовниц тащишь домой, детей не стесняясь?
— Я…я не любовница, — Милане едва удалось проглотить комок в горле и заговорить. Она поняла, что перед ней та самая «жена — пьяница». — Простите, я заблуждалась. Василий ввёл в заблуждение, а я умудрилась поверить!
Она с отвращением посмотрела на Василия. Сейчас он напомнил ей свинью. Как ей могло привидеться, что он похож на папу?! Её папу!
— Поезжай домой, девочка! Он тебе наверняка с три короба наврал. Уже весь город в курсе, что притащил девчонку с собой. У мамы его криз гипертонический.
— Что же молчишь, Вася? — Милана смотрела на него, не мигая. — Ты и не разведён, да? И как, ничего у тебя не ёкнуло, когда мне врал? Хотя бы когда ехать собралась, не мог правду сказать? У меня слов на тебя нет, чтобы при детях произнести!
— Разведён, выгнала я его, хотела припугнуть, чтобы хоть немного шевелился. Работать не хочет, охранник сутки через трое, и всё. Залез в кредиты, пришлось дом продать! Купили квартиру нам с ребятами, а он в однушке материнской живёт. Мать-то к мужчине в дом ушла жить, а этот у неё. Ладно хоть, кредиты закрыли.
— Понятно, — усмехнулась Милана. — Простите, я сама виновата, мне ведь не шестнадцать лет, чтобы так людям верить. Когда поезд на Иркутск?
— Часа через два, — ответила «жена — пьяница» и подтолкнула смущённого Василия. — Пойдём домой, сокровище моё! Роковой мужчина!
— Прощайте! Держитесь там! — звонко сказала Милана, не дав себе заплакать и не оборачиваясь, и пошла к зданию вокзала.
Глава четвёртая
Милана зашла в небольшое кафе недалеко от вокзала. Это странно, но она чувствовала облегчение! Несмотря на всю абсурдность ситуации, несмотря на свой не то что глупый, а абсолютно идиотский поступок, которому нет оправдания, она была благодарна супруге Василия за своевременное вмешательство.
Вновь глядя в окно поезда на заснеженные поля, Милана напряжённо думала. Она не будет возвращаться домой. Во всяком случае, пока. Слишком стыдно, слишком не хочется расстраивать мать. Слишком не хочется, чтобы все думали, что она совсем бестолочь.
Она обещала папе не сдаваться. Найдёт хостел в Иркутске, остановится, попробует искать работу. У неё две профессии. А ещё две руки. В крайнем случае, пойдёт на самый тяжёлый или неквалифицированный труд. Конечно, совсем шикарно было бы найти такую работу, где дают общежитие, но она слишком уж размечталась.