Сол отошел от трубы, и посмотрел на небо. Закатное зарево уже впрыснуло немного багрянца в сизую глубину, отчего все вокруг стало цвета молока с персиковым вареньем. Вопреки его опасениям, преследователей уже давно не было слышно. Тем лучше, для них же самих, подумал Сол, хоть и знал, что выбираться на поверхность сегодня все равно уже не собирается. Может, хоть с голодухи помрут, твари такие, если просто так не хотят подыхать.
Раньше рейдер находил укрытия все больше на открытых пространствах: чердаки, высотки, кирпичные склепы, иногда даже деревья. Лишь однажды ему посчастливилось найти, как тогда казалось уютный, неприступный подвал.
Но особо порадоваться не удалось. В близлежащих окрестностях появились лютые головорезы. Эти ребята, в отличие от Сола, любили поживиться добром живых, нежели мертвых, и вырезали без сожаления всех, кого встретят. С их точки зрения так выживать было проще, не нужно тратить лишней энергии на поиски чего- то полезного, ведь у живых всегда полезного больше, а чтобы этим самым живым не было обидно расставаться с полезным, их нужно было милосердно сделать мертвыми.
Вобщем, хочешь - не хочешь, а ноги оттуда пришлось уносить. И нужно сказать, Сол не пожалел о том месте, куда он их унес. В него он сегодня, кстати, и направлялся, а вышло вон как, но оно и к лучшему. Даже по предварительным оценкам было ясно, что последняя его лежка, как и все остальные, уступали этой норе во многом. Пока рейдер размышлял о насущном, продолжая разгребать под ногами мусор в попытке выковырять какую то техническую штуковину привлекшую его внимание к полной своей и очередной неожиданности, он попутно обнаружил два уцелевших чемодана. Целых два чемодана! Сол тут же забыл про бестолковую железяку, и с интересом погрузился в изучение их содержимого.
В такие минуты он всегда ощущал себя сродни тем, кто в прошлом отдавал ковырянию земли и поиску в ее недрах осколков былых цивилизаций всю свою жизнь. Их называли археологами. Сол испытывал сейчас тот же приступ эйфории, что и каждый из них! Наверное, их так же обдавало трепетом и пробирало до костей, при одном только прикосновении к найденным частицам вымерших цивилизаций. Его рейды всегда напоминали ему самые настоящие археологические экспедиции. Всякий раз, находя в них что-то, до чего еще пески не смогли дотянуться своими зыбкими, костлявыми руками, Сол ощущал глубокое единение с культурой своих предков.
Культурой, которую он уже не успел застать, которую теперь уже никогда не суждено будет увидеть в первозданном виде и которая так была ему интересна. Если бы не эта проклятая пандемия, все бы могло сложиться иначе. Сол ненавидел, всех тех из-за кого она случилась, хотя и не знал их лично.
Вообще, вместо рейдов Солу уже давно было пора присоединиться к какой-нибудь банде или общине, да жить себе более или менее размеренно. Но каждый выживает, как может или как хочет.
Сол умел вот так. Или только так. А еще он не любил подчиняться чьим то правилам, особенно правилам тех, чьи убеждения часто расходились с его собственными, например, по причине хронической аллергии Сола но подлость и коварство. Больше всего он не хотел умирать и убивать за тех и ради тех, кто сам убивает только ради наживы.
Разве что иногда Сол позволял себе немного помечтать. Если не о мире прошлого, частью которого он себя представлял, то о прекрасной незнакомке, такой же одинокой скиталице, как и он сам, которая скрасила бы его серые будни и смогла подарить немного уюта и надежды на возрождение мира.
Но как ни печально, в этом самом мире, прекрасного оставалось с каждым днем все меньше и меньше, и женщины были далеко не исключением.
Они были даже больший товар, чем еда, патроны, горючее и всякий сподручный хлам. Обладание здоровыми и репродуктивными особями сулило господину все и сразу. Подавляющее большинство и сами были не прочь притереться к какому-нибудь анклаву и устроить свою жизнь среди господ, в качестве их наложниц. Правда, взамен они получали далеко не то, на что рассчитывали. Всех оставшихся и самых непокорных, кто не хотел пополнять ряды закоренелой проституции, отлавливали и все равно продавали в рабство, либо просто казнили.