- Нет-нет... - пробормотала Роза. - Сегодня будет особенный день... И тучами его не испортишь!
Когда новый порыв ветра влетел в комнату и растрепал ее длинные рыжие волосы, она прикрыла ставни и отошла обратно к зеркалу, в которое она тут же, с любопытством, заглянула.
Несмотря на довольно-таки неспокойную ночь, выглядела она вполне мило. Ни темных кругов под глазами, ни обреченного взгляда, ни даже излишней бледности. На которую она, кстати сказать, вполне могла рассчитывать, вырвавшись из когтистой хватки простуды. Но, нет... Если здоровье ее последние дни и прихрамывало, то на ее внешности это никак не отразилось.
Ее взъерошенное отражение игриво ей подмигнуло, и Роза хмыкнула.
Напевая уже успевшую надоесть мелодию, упрямо продолжавшую крутиться в голове, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
* * *
Завтрак проходил бурно. Ранди и Джон, младшие дети семейства Филлипс, хохотали и бросались друг в друга кусочками огурцов и помидоров. Они словно специально напоминали родителям и сестре, что восьмилетним братьям-близнецам просто стыдно чинно завтракать, медленно орудуя столовыми приборами, когда есть возможность лишний раз ими пожонглировать.
Рядом с ними сидел их неестественно спокойный отец, Рафаэль, и изо всех сил пытался читать книгу. Его лицо изобразило облгчение, когда Роза подошла к столу и села рядом с ним.
- Доброе утро, солнышко, - сказал он, захлопнув роман и спрятав его куда-то под стол.
Ответное приветствия Розы никто не услышал, потому что именно в этот момент Джон издал боевой клич и запустил в Ранди томатом черри. Тот в долгу не остался, и половина содержимого салатницы тут же обрушилась на рыжую голову его брата.
Роза обменялась с отцом немного испуганным взглядом.
- Иной раз думаю, не переусердствовала ли Олив, принимая во время беременности двойную порцию витаминов, - Рафаэль уныло проткнул вилкой желток яичницы в своей талелке. - Как ты спала, дорогая?
Ранди что-то шепнул брату и оба захихикали.
- Очень даже неплохо, - ответила Роза, и спросила, встревоженно поглядывая на отца. - Ты видел, какая погода на улице? Мы ведь все равно поедем, правда?
Рафаэль посмотрел через окно на небо, где только что мощным порывом ветра пронесло всклокоченную, орущую чайку. Пожав плечами, он принялся молча пить свой ромашковый чай, а Роза, разценив этот его жест как положительный ответ, облегченно выдохнула.
Вскоре в гостинную вошла мама близнецов и Розы - Олив Филлипс, и при виде нее Ранди и Джон мгновенно присмирели. Выпрямив спины, они принялись чинно цеплять вилками остатки салата, больше не глядя друг на друга и сосредоточенно хмурясь. Роза тоже села прямее и машинально пригладила волосы - именно теперь, когда до начала пикника оставались считанные часы, ей не хотелось привлекать к себе внимание матери. Олив могла запросто обнаружить на ее лице или в глазах тень коварной простуды, и тогда - прощай поездка. Не то чтобы она боялась произвести впечатление нездоровой страдалицы, но все-таки так было значительно спокойнее: можно было не опасаться столкнуться с необходимостью парировать коварные вопросы. А что до всех этих проникновенных взглядов или советов одеться потеплее, то об этом и вовсе даже думать не хотелось.
Попивая чай по возможности беззвучно, Роза украдкой наблюдала за матерью, не забывая следить и за своим лицом, придавая ему максимально естественное выражение. Она воспитанно разрезала на кусочки свою порцию яичницы, не спеша разделалась с ними, а когда увидела, что Олив подсела к мужу и у них завязался разговор, начала медленно отодвигать свой стул от стола.
- Как вы спали? - спросила Олив у сыновей, скольнув взглядом и по Розе. - Ветер не помешал? Мне эти завывания порядком надоели, пришлось несколько раз вставать и проверять, все ли окна закрыты.
Ранди небрежно передернул плечами и обменялся со своим чаем понимающим взглядом.
- Этот тип всю ночь храпел, - ответил за него Джон, метнув на брата презрительный взгляд. - Я хотел бросить в него наш грузовик.
Олив неодобрительно присчелкула языком, а Ранди почему-то хихикнул.
- Но я не сделал этого, - с исполненным истинного достоинства вздохом закончил его брат. - Я ограничился устным предупреждением!
Прыснув, Ранди глянул на него и покатился со смеху. Роза недоуменно перевела взгляд с одного на другого, забыв о своих манипуляциях со стулом.
- Что такое, Ранди? - спросил Рафаэль, тоже явно заинтересовавшись.
Пихнув покрасневшего от смеха брата в бок, Джон равнодушно вздохнул и произнес:
- Ну, я чуть-чуть перестарался. Когда он проснулся, то решил, что я говорю во сне и начал бросаться в меня вещами.
- Ты так пищал! - захлебываясь от смеха, простонал его брат. - А потом начал визжать и прятаться под одеялом, чтобы я не мог достать тебя!
- Так вот почему было так шумно, - вздохнула Олив, переводя взгляд на салатницу и запуская туда две ложки.
Рафаэль строго посмотрел на сыновей, которые теперь хохотали вместе.
- И когда вы наконец повзрослеете? - спросил он, неодобрительно хмыкнув. - Вам уже целых восемь лет - взрослые мужчины, а все еще деретесь! Я ведь сколько раз говорил вам, что...
- Роза, - вдруг произнесла Олив, выпрямившись, - ты уже уходишь?
К этому моменту Розу уже вставала, аккуратно поднимая со стола свою пустую тарелку и чашку. Ей почти удалось проделать все это совершенно неслышно, но в последний момент вилка все-таки проскользила по тарелке и с предательским звоном стукнулась о стенку чашки.
Остановившись, она глубоко вздохнула и невинно улыбнулась матери. Та незамедлила внимательно осмотреть ее, и Роза едва заметно поморщилась.
- Что ж, выглядишь ты уже лучше, - наконец произнесла Олив, говоря на удивление спокойно. - Спала хорошо?
Не веря своему счастью, Роза несколько раз кивнула.
- И почти все уже собрала, - сообщила она. - Как раз думала закончить после завтрака.
Она попятилась назад, а когда уже хотела уйти, Олив вдруг нахмурилась и сказала:
- Ты ведь не собираешься ехать только в этой маечке, так? Ты ведь знаешь, что там ветренно и холодно, а ты еще только выздоравливаешь. Обязательно возьми с собой свитер и шарф, слышишь?
- Но почему? Зачем? - Роза опустила взгляд на свой новенький лиловый лонгслив - а она-то собиралась весело провести в нем время!
- Потому что в твоем будущем воспалении легких буду виновата я одна, - твердо сказала Олив. - Лечением бульонами и медом в таком случае не отделаешься, а помирать в семнадцать лет просто неприлично. Иди, переоденься.
Полностью сознавая, что излишнее упрямство в таких делах грозит большими проблемами, самой меньшей из которых будет перемывание посуды в одиночку целую неделю, Роза поплелась обратно в комнату, что-то недовольно бормоча себе под нос.
- Пока не оденешься как следует, а я имею в виду по меньшей мере два свитера, никуда мы не поедем! - еще успела она услышать слова матери, прежде чем захлопнула за собой дверь своей комнаты и плюхнулась на кровать.
* * *
Час спустя Роза уже стояла на пороге квартиры и недовольно постукивала ногой по полу. Отъезд откладывался, хотя вслух об этом так никто и не сказал. Ни Олив, которая в страшной спешке пыталась завернуть для всех бутерброды, ни Рафаэль, занятый поисками достаточно вместительных сумок. Их сыновья потратили добрых три четверти часа, выясняя, что же им взять с собой: палку-дубинку или коллекцию разрисованных пластиковых машинок, так что от них тоже было не слишком много толку. А что до самой Розы, то она слишком хорошо разбиралась в характерах своих родственников, чтобы пытаться поторопить их. Она ограничилась тем, что предложила матери помочь ей с приготовлением бутербродов, а когда ее после этого отослали с кухни, послушно ушла к себе. Покопалась в шкафу, отыскала положенные два свитера, и принялась укладывать свой походный рюкзачок. А когда спустилась вниз, будучи уже полностью готовой ехать, оказалось, что кроме нее никто еще не собрался.