Я тоже подхватил шампур и тут же впился в мясо, словно и впрямь был настолько голоден, как говорил об этом раньше. Мясо было уже хорошо прожаренным, что меня порадовало, поскольку не пришлось изображать голодного, жуя сырое мясо. Глотая мясо, я принялся засыпать вопросами своего сотрапезника. Отвечал он вначале неохотно, а потом растерял всю свою опаску, прихватил еще пару шампуров с мясом и указал мне в сторону покрывал, где лежали другие продукты, приглашая меня проследовать туда.
— Что это за место? Я ничего не понимаю и ничего не помню. Я проснулся в каком-то овраге, с рюкзаком в руках. Я даже имени своего не помню. Тебя как зовут? Кто ты такой? Кто такие Зубастые?
— Я Михась.
Мужчина пожал плечами, а потом развел руками по сторонам.
— А это место называется Сектор. Только тебе не свезло, что ты очнулся тут, в глуши. Обычно все в городе просыпаются.
— Что за город? Как он называется?
Михась вновь пожал плечами.
— А черт его знает, он мне вообще до лампочки, мне и тут неплохо.
— Так. А ты кто такой? О каких Зубастых ты говорил?
— Нуу, Зубастые это мой клан, живем мы тут, вокруг озер кочуем. У нас самый сильный клан и Озера это наш район. Вольные люди мы.
— А эти, которые на автобусе были? Они кто? Я не упел добежать до них, они быстро уехали.
— Аа, так это городские. Тупые рабы сектора.
— Рабы?
— Ну да. Горбатятся целыми днями на правительство сектора, никакой свободы.
— Ничего не понял. Вольные, рабы, что?
— Ох, ладно, сейчас поясню. Кстати, ботинки у тебя классные. У новичков всегда хорошая обувь, хватает на пару месяцев. Одежда за месяц в труху рассыпается, а вот обувь хорошая.
Я покосился на свои ботинки, подумав, что Михась намекает, чтобы я отдал свою обувь в обмен на рассказ, но продолжения мысли не последовало. Михась тем временем принялся рассказывать, впрочем, рассказчик из него был плохой, приходилось постоянно задавать дополнительные вопросы, много чего он и вовсе не знал.
С его рассказа, выходило следующие. Названия города, в котором находилось правительство сектора, он не знал, как и других населенных пунктов. С его слов, это было вообще не важно, везде одно и тоже, с небольшими лишь различиями, поэтому он часто путал сектор, как общую территорию с городом. Различия были в том, что в некоторые районы банально не пускали всех желающих.
— Закрытые районы сектора, короче, туда не пустят, если пропуска есть. Что там такого и почему не пускают, пес их знает, мне вообще плевать, я туда не стремлюсь, мне и тут хорошо.
— А ты говорил, что другие просыпаются в городах. С ними что делают?
— Так свозят в школы развития. Ну или как их там называют, не помню уже. В общем, такое место, где тебя проверят, псих ты или нет, после чего предложат профессию получить. Учат всему, чему захочешь. Меня вот на сварщика обучили.
— Так ты тоже проснулся без памяти?
— Да тут все без памяти проснулись. Не, ну есть те, которые местные, они тут рождаются и живут всю жизнь, но они как болванчики тупые, ограниченные во всем. Пообщаешься, увидишь. У нас тут местный торговец, с которым мы дела ведем, из местных Тупица редкостный. Я у него обувь уже второй месяц прошу, а он завести забывает.
— И что в этих центрах развития?
— Да ничего, говорю же, учат профессии. Отучился, тебе работу сразу предлагают. Как только на работу устроился, тебе от правительства сектора дают жилье, питание в общественных столовых, минимальный набор необходимых предметов, вроде одежды, бритвенных станков и так далее. В общем, все, что является общественным, для любого работника в секторе является бесплатным и доступным.
— Ого, круто!
Михась поморщился, взмахнул досадливо рукой, после чего подхватил бутылку с каким-то недопитым напитком, щедро приложился, а затем протянул мне. Я отказался, делая вид, что больше занят едой. Михася, впрочем мой отказ обрадовал.
— Не хочешь медовуху? Зря, хорошая, двадцать градусов.
— А чем общественное тебе так не нравится?
— Да тупая обязаловка. Ну смотри, ты там с утра до вечера на работе. Работаешь, работаешь. Месяц наработал, тебе баллы начислили. Только ты ими сразу воспользоваться не можешь. Сначала, у тебя подоходный налог вычитают. Затем, вычитают за все то, что тебе сектор дает, вроде как бесплатно! Ха! Смешно, правда? Эти болванчики реально думают, что квартира от сектора, им просто так досталась. А с них, каждый месяц сдирают полную стоимость, а то и больше. Ну а потом, все что от баллов осталось, они и перечисляют такому работнику. Но бывает и так, что кто-то норму не выработал, так еще и долги остаются перед сектором. Тогда тебе на следующий месяц, еще больше работы начисляют.
— О, как! А что, большие нормы?
— Да кому как. Лично мне, так пары недель хватило, чтобы надоело все. Там же все как болванчики, с утра до вечера, работа, работа, норму сделать, норму перевыполнить, чтобы баллов больше упало. А на что их тратить? На вещи, которые из космоса завезли? Или на частные бары? Скукота. Лично меня и местная медовуха устраивает.
— Частные бары?
— Ну да. Ну в общем, у них там, в секторе, да и тут, любой может бизнес свой открыть. Главное налоги плати и минималку потребления. Тоже самое, работай круглыми сутками, если хочешь успеха. А в чем успех их? В том, что они покупают обувь, привезенную с другой планеты? Которой хватает на четыре месяца? Ха! Идиоты.
— Погоди. А кто тогда Вольные люди? Чем вы отличаетесь?
Михась гордо вытянулся, после чего ухмыльнулся, а затем вновь приложился к бутылке с медовухой. Про еду он забыл и перешел исключительно на алкоголь. Допив все, что оставалось в бутылке, он откинул ее в сторону, а затем подхватил другую.
— Мы вольные, понимаешь?
Я помотал головой, показывая, что не понимаю. Михась поморщился, после чего защелкал пальцами, подбирая слова.
— Ну смотри, мы отказались работать на сектор и на его предприятиях, а так же пошли работать к коммерсантам. Нам плевать на все эти нормы и выплаты минималок. Да, нам закрыли доступ до всего, якобы, бесплатного, а нам плевать. Мы работаем только на себя и ровно столько, сколько захотим сами. И живем там, где хотим.
— И чем вы занимаетесь?
— Ну сейчас, собираем соленные кристаллы. Видишь озеро? Вода в нем соленная сейчас, но в определенный промежуток времени, вода из него полностью уходит, на пару дней, после чего сменяется нормальной, пресной. А потом опять вода уходит, пару дней и вновь соленая приходит. Читал в газете, что ученые объяснили это как-то приливами и отливами на море, а как по мне, так это чушь. Ну правда, где сектор, а где море? Тысяча километров, а они про какие-то приливы и отливы. Ну вот! А когда вода уходит, но именно соленная вода, остаются соленные кристаллы. Можно подумать, что это соль, но нет. Какая-то непонятная дрянь, но ее активно скупают. Говорят, используют потом в каком-то производстве в космосе, да и вообще плевать, главное, что тут хорошо платят.
— Погоди, а как правительство сектора на вас реагирует?
— Оно нас игнорит. Типа, нас нет вовсе. У нас же какой народ? Вольный! В основном те, кто забил на все правила и ушел в вольную жизнь. У многих долги перед сектором, а нам плевать. Живи мы в секторе, нас бы могли в тюрьму отправить и заставить работать принудительно, пока долг не отработаем. Но мы то не в секторе, а на вольных хлебах. Короче, правительству нужны эти самые кристаллы. А завозить рабочих, правительство не желает. Вроде как, не выгодно, ага. А на самом деле, чтобы не вести строгий учет, сколько кристаллов добыли и куда их дели, понимаешь?
Я кивнул, а Михась вновь припал к бутылке. Дождь прекратился и выглянуло солнце, которое уже было на самом горизонте. Я доел последний кусок мяса, а Михась потянулся за третей недопитой бутылкой.
— Короче, правительство делает вид, что нас не существует, пока кто-то из нас, что-то крупное не сотворит. Тогда присылают армию, нас отлавливают, виновных наказывают, часть отправляют в тюрьму, вроде как на профилактику, ну а остальных не трогают, чтобы кто-то кристаллы добывал.