— Да, профессор!
Я поднялся и повернулся к Гренуа. Теперь мое лицо мог видеть и Сорок Седьмой, который судя по всему, тоже узнал меня. Гренуа тем временем театрально взмахнул рукой, затем указал на Сорок Седьмого.
— Расскажите нашему гостю, как производиться лоботомия и что это такое.
— Лоботомия это вид хирургического вмешательства, форма психохирургии, нейрохирургическая операция, при которой одна из долей мозга иссекается или разъединяется от других частей головного мозга. Операция выполняется путем…
— Думаю достаточно, Пятий. Вижу, наш собеседник понял, о чем ми ведем речь. Так?
— Твари! Я вас ненавижу!
— Ага, значит и впрямь понял. Так что, Сорок Седьмой, вам следует подумать, стоит ли продолжать вести себя асоциально или же все таки стать на путь исправления. Ну а пока ви будите думать, я хочу продемонстрировать вам, как важен труд в вопросе виживания. Пятий, пригласите второго охранника, нам нужно будет совершить небольшую прогулку. Не хочу, чтоби Сорок Седьмой навредил себе во время этой прогулки.
Я открыл дверь и позвал охранника. Он вернулся и занял место возле Сорок Седьмого. Гренуа тем временем, закрыл свой кабинет, после чего указал нам всем на выход.
— Прогуляемся на «галеры», друзья мои. Пятий, оставьте эти тряпки, у вас еще будет много времени, чтобы закончить уборку. Ви обязательно должни увидеть эту прекрасную демонстрацию того, как человек с помощью труда добивается права на жизнь.
Вышли в коридор, после чего Гренуа закрыл дверь и заблокировал ее магнитным ключом. Затем мы прошли по коридору мимо дожидавшихся пациентов и охранников, вышли на лестницу и принялись спускаться вниз. Дожидаться, чтобы охранник на пульте открывал нам двери, нам не пришлось. Магнитная карта Гренуа открывала все дрери на пути. Спустившись на десяток пролетов вниз, мы повернули в коридор. Одна из стен коридора была частично сделана из толстого стекла, за стеклом находились находились небольшие комнаты, в которых располагались трубы и насосы. Мы остановились перед одной из таких комнат. Гренуа подошел к двери и открыл ее.
— Одной из проблем таких подземних комплексов, как наш, являются грунтовие води. Трудно найти такое место, где би их не било, по крайней мере, на этой планете, где ми находимся. Решения проблеми бывают разние, одна из них, постоянная откачка прибивающей води. Бивает так, что насоси ломаются и тогда, приходится использовать человеческий труд. Видите тот ричаг? Это ручной насос. Конечно, он не так эффективен, как электрический насос, но все же, способен удалять лишнюю воду из комплекса. Сорок Седьмой, у вас есть уникальний шанс встать на путь исправления и помочь не только нашему центру, но и самому себе.
Гренуа кивнул головой, после чего один из охранников снял наручники с Сорок Седьмого. Тот принялся разминать затекшие руки, но не успел сделать даже пары движений, как охранники запихнули его в комнату и захлопнули дверь. Теперь нас разделяло толстое стекло, которое впрочем, совершенно не мешало обзору. Некоторое время, ничего не происходило. Сорок Седьмой размял руки и принялся с недоумевающим видом бродить по комнате, разглядывая трубы, насосы и рычаг. Я так же не понимал до конца, что происходит, хотя и имел некоторые догадки. Охранники и Гренуа, тем временем, видимо понимали, чтопоследует дальше, а потому с интересом наблюдали за Сорок Седьмым. Ему как раз надоело ходить без дела, а потому он подошел к стеклу и показал Гренуа неприличный жест.
Это вызвало лишь смех самого Гренуа, а следом и охранников. Один из них повернулся к Гренуа, а затем с крайне вежливой и угодливой интонацией спросил.
— Господин профессор, позвольте я принесу стулья и закуски? У нас все как обычно приготовлено.
— Да, будет прекрасно. Благодарю вас за беспокойство. Поспешите, скоро начнется.
Охранник подмигнул второму, после чего они чуть ли не бегом бросились в конец коридора. Там располагалось небольшое подсобное помещение. Охранники вытащили оттуда раскладные стулья, столик, которые расставили возле стекла. Затем охранники вновь сходили в подсобку, откуда вернулись с большими мисками, которые были наполнены различными орешками и сухофруктами. Расставив все на столе, охранники замерли, ожидая, пока мы с Гренуа займем места.
Эта деталь меня немного удивила, получалось так, что мой статус ассистента профессора, ставил меня несколько выше охранников? Или же охранники просто желали таким образом заполучить мое расположение? Но разобраться в этом я не успел, поскольку в этот момент началось то самое представление, ради которого мы и собрались.
В комнате, где находился Сорок Седьмой, под потолком, находилось множество небольших отверстий. Я вначале принял их за вентиляционные отверстия. Хотя, быть может это было и так, знаний в архитектуре у меня было мало. Из одного из таких отверстий теперь бежала тонкая струйка воды. Напор был слабым, поэтому вода стекала сначала на стенку, а потом по ней вниз, на пол. Сорок Седьмой, который демонстративно лег на трубы, не замечал ее. Более того, в этот момент он повернулся на бок, подложил руку под голову и закрыл глаза, показывая, что собирается спать.
Прошло пару минут, на полу комнаты уже скопилась небольшая лужа. Сорок Седьмой спал или делал вид, а из второго отверстия так же появилась вода. Напор из нее был слабым, но зато напор из первого отверстия усилился. Охранники оживились и принялись спорить. Делали они это негромко, видимо зная, какой уровень громкости допускается в присутствии Гренуа.
— Ставлю сотню баллов, что он сломается на десятом воздуховоде.
— Ха! Твоя сотня, моя сотня. До десятого еще никто не доходил. Седьмой максимум.
— Ну, вообще-то, рекорд бил на одиннадцатом воздуховоде. В принципе, я готов поспорить с вами двумя, что сегодня этот рекорд будет повторен, но не превзойден. По рукам? Пятий, желаете поучаствовать?
Я отрицательно покачал головой, попутно подсчитывая, количество воздуховодов. Их было пятнадцать. И уже из трех из них бежала вода. При этом, как только из нового воздуховода начинала прибывать вода, напор из других увеличивался. Охранники тем временем продолжали делать ставки.
— Одиннадцать? Я не помню такого, как-то этот случай ускользнул от меня.
— Таки да, это било еще когда только комплекс открылся. Кстати, пациент тогда не справился и утонул. Поэтому, предлагаю еще одну ставку, господа, на тысячу баллов, что пациент сегодня виживет.
Охранники переглянулись. Видимо сумма в тысячу баллов была весьма серьезной. Гренуа рассмеялся и взмахнул рукой.
— Можите скинуться по пятьсот баллов. В итоге проиграете мне по шесть сотен. Мелочь же, не так ли? Не делайте такие жадние лица, вам хорошо платят.
Охранники помялись, но вызов Гренуа приняли. Я же откинулся на спинку стула, взял тарелку с орешками и принялся их грызть, наблюдая за происходящим в комнате за стеклом. Вода уже лилась из четвертого отверстия. На полу комнаты уже была не просто лужа, а примерно по щиколотку взрослому человеку. Струя из первого отверстия уже была такой сильной, что достала до труб и окатила лежавшего Сорок Седьмого. Он подскочил и принялся удивленно оглядываться.
Гренуа и охранники засмеялись, а я же все так же невозмутимо ел орешки. Дело было не в том, что я не переживал за судьбу Сорок Седьмого, просто ко мне пришло понимание, что сейчас происходит испытание не только для него, но и для меня. И таких испытаний, будет еще много, в этом я был уверен. Меня всячески будут испытывать на возможное сочувствие к другим пациентам. И это сочувствие должно быть ровно таким, каким необходимым посчитает видеть его Гренуа.
И раз он считает, что пациента вполне можно утопить в воспитательном процессе, то пусть будет так. Помочь Сорок Седьмому я сейчас был не в силах. Устроить скандал? Драку? Закончится все тем, что я окажусь в одной комнате с Сорок Седьмым. Или в соседней комнате, куда так же будет поступать вода, но вот только откачивать ее будет из своей комнаты Сорок Седьмой, а я буду откачивать воду из его комнаты. Почему-то именно такой вариант развития событий всплывал в моих мыслях. Оставалось пытаться помочь самому себе, а значит есть молча орешки и просто наблюдать, до тех пор, пока я и впрямь не смогу что-то сделать.