В башне БМРки мы сидели вшестером.
Один "ветеран", дембель осенник, он давно должен быть дома, но в эти суровые времена дембеля "осенники" уходили домой в феврале.
Два "деда" — отслужившие полтора года, черпак — отслуживший год, я — молодой сержант, в октябре пришедший из учебки и механик-водитель моего призыва.
Деды и ветеран развлекались, доставая меня.
— Кого ты боишься и уважаешь больше "ветерана" или дедов?
Деды убеждали, что больше надо бояться их, потому что мне с ними служить ещё пол года, и когда "ветеран" дембельнётся они меня сгнобят.
Ветеран убеждал, что старый мудрый воин, за несколько недель так достанет молодого, как никакие деды за пол года не смогут.
Обе стороны требовали ответа, и чуть что каждый бил в плечо или спину.
Вот в голове их созрел следующий прикол.
Пули лениво цокали по башне, и ветеран задумчиво произнёс: "Что-то я не пойму, духи обстреливают нас или нет!?"
Деды поняли и сразу же подхватили эту опасную игру.
— Мы тоже ничего не слышим. Может обстрел прекратился!?
Тут же все дружно наехали на меня.
— Ну-ка выгляни! Посмотри, стреляют или нет?
Я упирался изо всех сил, потому что не хотел получать глупое ранение.
— Вы что не слышите, как пули цокают по броне!
Деды стали раздражаться, и угрожающе рычать.
— Ну-ка быстро полез!
Было страшно, но деваться некуда, и открыв люк, полез под пули.
Духи, почуяв движение вероятной мишени, усилили стрельбу.
Мельком выглянул из-за люка, на Старое Газни. Несколько пуль стукнули в люк, и я, захлопнув его, упал вниз, на командирское место.
Деды и ветеран, довольные концертом, спокойно комментировали:
— Ну вот, теперь мы видим, что обстреливают.
Им было всё равно, что меня могут ранить или убить.
Ну, вот обстрел притих, и вперёд пошёл церандой, но на середине склона, духи обстреляли их, и они резво побежали назад.
По полковой связи передали, что "атака" церандоя отбита.
Атаковать будем сами.
Сигнал к атаке — три зелёных "свистка"!
Почти сразу взмыли в небо три зелёных ракеты.
Захлопали десанты, и пехота цепью побежала к дувалам.
По торопливому бегу бойцов, было понятно, что никто останавливаться не собирается, и духи немного постреляв, отступили вглубь города.
Почти сразу подхватив автоматы, полезли сапёры.
Команды штурмовать город наши командиры не отдавали, но старослужащим хотелось, пользуясь, случаем пошмонать. Мы сбежали по склону, и вошли между дувалов. Узкие улочки простреливались, непонятно кем, толи духами, толи нашими, не разберёшь, потому что пули свистели со всех сторон, но слава Богу никого не задели. Где-то в крайних дувалах, кто-то из дедов зацепил большой магнитофон, и послал меня с ним на броню. Не торопясь, я пошёл обратно.
Перестрелка уходила вглубь города, и я спокойно поднимался к своей БМРке.
На самом подходе к ней, увидел, что меня поджидают два офицера. По их требовательным взглядам понял, что это особисты.
Когда подошёл к ним вплотную, они потребовали отдать магнитофон, что я незамедлительно и сделал. Они без комментариев взяли его, и пошли к своему БТРу.
Ну а я полез в свою БМРку и, вглядываясь в очертание города, прислушивался к стрельбе, стараясь угадать, где идёт бой.
Часть колоны, немного вернувшись, стала огибать Старое Газни слева, по дороге Кабул — Кандагар, и дальше по занесённой снегом долине.
Перестрелка вскоре стихла.
Вернулись деды и ветераны, и долго орали на меня за то, что просрал, добытый ими в бою магнитофон.
Начинало смеркаться.
В Старое Газни входил церандой, принимая снова под свой контроль мятежный город.
Нам пора было возвращаться в полк.
Мятежные соседи и нежелающий воевать церандой, ещё не раз подкидывали нам работы.
Для справки: недалеко от окраин Старого Газни находилась вертолётная площадка с вертолётами, охраняемая ротой солдат. Духи никогда не пытались её штурмовать или захватить, и обстреливали только издалека. Несколько раз аэродром обстреливали из миномёта.
В апреле 1985 года, во время миномётного обстрела погиб парень из моего города Пскова, и окончивший мою 10 школу.
Штурм. Искаполь.
Афганистан. Газни. Декабрь 1983 года. Расположение 191 отдельного "экспедиционно-карательного" полка (как мы его в шутку называли, а в каждой шутке, несомненно, есть доля шутки). Нас подняли по тревоге до рассвета, около пяти часов утра. Построение в полном боевом на плацу. Механики-водители побежали в автопарк готовить к выходу технику, а мы в оружейку, где у каждого был наготове боекомплект в вещмешке. Взяли автоматы и вещмешки, свои и механиков водителей и бегом на плац. Выходы по тревоге были отработаны до автоматизма. От подъёма до выезда колонны из части, проходило не более 10 минут.