Раздался чей-то сдавленный крик. Координатор перемотал пленку назад и остановил проектор. Все подошли к самому экрану. Там, окруженный рядами двутелов, посреди пустого прохода лежал человек.
Стояла мертвая тишина.
— Кажется, мы все-таки свихнемся, — послышался из темноты чей-то голос.
— Ну, сначала досмотрим до конца, — ответил Координатор.
Все вернулись на свои места, пленка двинулась, изображение вздрогнуло, ожило. Одна за другой по улочке в толпе проезжали удлиненные, похожие на гробы глыбы, но на них было наброшено что-то светлое, свисавшее до самой поверхности и тащившееся по ней, как толстая ткань. Камера сместилась, на экране появился пустырь, закрытый с одной стороны наклонной стеной. Под ней торчали группы кустов. Вдоль борозды, бегущей через весь экран, шел одинокий двутел… Вдруг, словно чего-то испугавшись, он отскочил, медленным огромным прыжком взлетел в воздух. Над бороздой мелькнул вращающийся волчок, что-то ярко сверкнуло, экран как будто затянулся туманом. Когда он разошелся, двутел лежал неподвижно, раскинувшись. Его тело вдруг стало почти черным. Все это погружалось в надвигающийся мрак. Казалось, двутел вздрогнул, пополз, на экране заметались темные полосы, потом вспыхнул белый квадрат. Фильм кончился.
Когда зажгли свет, Химик забрал катушки и ушел, чтобы делать увеличенные фотографии с отобранных кадров. Пятеро его товарищей остались в лаборатории.
— Ну, а теперь начнем все это растолковывать, — сказал Доктор. — Я сразу же могу дать два, даже три различных толкования.
— Непременно хочешь довести нас до отчаяния? — вдруг разозлившись, бросил Инженер. — Если бы ты серьезно взялся за физиологию двутела, прежде всего — за физиологию их органов чувств, наверное, мы сегодня знали бы гораздо больше!
— Когда я должен был этим заниматься? — спросил Доктор.
— Коллеги! — повысил голос Координатор. — Похоже, что начинается заседание Космологического института! Естественно, всех нас поразила человеческая статуя, — а это была, без сомнения, статуя, неподвижная копия, залитая, как кажется, в какую-то массу. Весьма вероятно, что через свою информационную сеть они разослали наши изображения по всем населенным пунктам планеты, где на основании полученных сведений изготовлены человекообразные куклы.
— Откуда они взяли наши фотографии? — спросил Доктор.
— Два дня назад они несколько часов крутились около корабля и могли произвести точнейшие наблюдения.
— А зачем им делать такие статуи?
— Для научных или религиозных целей — этого мы не решим, сколько бы мы ни дискутировали. Во всяком случае, это не какой-то необъяснимый феномен. Мы видели, очевидно, не слишком крупный центр, в котором ведутся работы, вероятно, производственного характера. Возможно, мы наблюдали также их развлечения, может быть, их искусство, может быть, обычное уличное движение, потом работу на пристани и у этих сыпавшихся предметов, правда, не слишком понятную.
— Это хорошее определение, — вставил упрямый Доктор.
— Там были еще как бы сцены из армейской жизни — у нас много оснований для вывода, что одетые в серебряные "мундиры" двутелы образуют армию. Конец сцены неясен. Это могло быть, естественно, какое-то наказание индивидуума, который, гуляя по дороге, предназначенной для волчков, нарушил установленный у них закон.
— Казнь на месте как штраф за неправильный переход улицы — это, пожалуй, жестоко, ты так не считаешь? — спросил Доктор.
— Почему ты все стараешься превратить в бессмыслицу?
— Потому что я продолжаю утверждать: мы увидели столько, сколько могли увидеть слепые.
— Кто-нибудь еще хочет высказаться? — спросил Координатор. — Только не в агностическом плане.
— Я, — сказал Физик. — Создается впечатление, что двутелы передвигаются пешком лишь в исключительных случаях. На это, впрочем, указывают их большие размеры и диспропорция конечностей по отношению к массе тела. Мне кажется, попытки представить возможное эволюционное древо, которое сформировало таких индивидуумов, были бы весьма поучительны. Вы заметили их оживленную жестикуляцию? Ни один из них не поднимал никаких тяжестей, ничего не нес, не двигал, а ведь такие картины в земном городе обычны. Так, может быть, руки служат для иных целей?
— Для каких? — с интересом спросил Доктор.
— Не знаю, это твоя область. Во всяком случае, тут есть над чем поработать. Возможно, мы слишком торопились понять структуру их общества, вместо того чтобы взяться за добросовестное изучение отдельных его кирпичиков.
— Это верно, — сказал Доктор. — Руки — да, это наверняка очень важная проблема. Эволюционное древо тоже. Мы даже не знаем, являются ли они млекопитающими. Я сумел бы в течение нескольких дней ответить на такие вопросы, но, боюсь, мне так и не удастся выяснить то, что во всем этом зрелище меня больше всего поразило.
— То есть? — спросил Инженер.
— Я не видел ни одного одинокого прохожего. Ни одного. Вы обратили внимание на это?
— Да… был один — шел по борозде, в самом конце, — сказал Физик.
— Вот именно.
После этих слов Доктора все довольно долго молчали.
— Нужно еще раз просмотреть этот фильм, — сказал, как бы колеблясь, Координатор. — Мне кажется, что Доктор прав. Одиноких пешеходов не было — двутелы ходили самое меньшее парами. Хотя в самом начале… Да! Один стоял на пристани.
— Сидел в этой бочке, — сказал Доктор. — В дисках они тоже сидят по одному. Я говорил о пешеходах. Только о пешеходах.
— Их было немного.
— Несколько сотен наверняка. Вообрази улицу земного города с высоты птичьего полета. Процент одиноких прохожих наверняка будет велик. В некоторые часы они составляют даже большинство, а здесь их вообще нет.
— Что это должно означать? — спросил Инженер.