Этот тезис, положенный в основу «Эдема», развивает роман Ст. Лема «Солярис». В нем краски Неизвестного еще более сгущены. Если на Эдеме люди встречаются с особями разумными, пусть не похожими на человека, но хотя бы в чем-то родственными ему по биологической структуре (кровь, зрение, речь, слух и т. д.), то на Солярисе они имеют дело с океаном — мыслящей субстанцией. И вот уже десятки лет работает научная станция землян, пытающихся изучить природу, а затем и вступить в контакт с единственным, но бесспорно разумным жителем этой загадочной планеты. Однако человечество все более тревожит вопрос: кто добился больших успехов в изучении друг друга — ученые Земли или океан? Он был отнесен к классу Метаморфа. «Его волнистая поверхность могла давать начало самым различным формам, ни на что земное не похожим, причем цель — приспособительная, познавательная или какая-либо иная — этих, иногда весьма бурных извержений плазматического „творчества“ оставалась полнейшей загадкой». Но в последние годы океан «перестроился». На гребнях его тяжелых волн все чаще возникают силуэты зданий, ландшафты, машины, гигантские отливки людей. Создается впечатление, что океану гораздо легче постичь природу человека, чем человеку — природу океана.
А к моменту прибытия на станцию Солярис психолога Кельвина, от лица которого ведется рассказ, океан подготовил людям еще один сюрприз… На станции появились «гости». У Гибаряна гостит огромная молодая негритянка. Из-за дверей лаборатории Сарториуса доносится детский голос и шлепанье босых ног. Кто-то посещает и Снаута. А к только что прилетевшему с Земли Кельвину приходит Хари — его возлюбленная, покончившая с собой десять лет назад. И это не фантомы, не бесплотные призраки! «Гости» — во плоти и крови, они дышат, разговаривают, целуются. У них есть все, кроме памяти о прошлом.
Возникают трагические ситуации. Гибарян кончает жизнь самоубийством. Сарториус близок к помешательству. Снаут время от времени прикладывается к бутылке. Что же касается Кельвина, то им владеют противоположные чувства. Он и боится новой Хари, сознавая, что это всего лишь модель любимой им девушки, но и не может (а потом уже и не хочет) обуздать свои чувства. В нем зарождается любовь к новой Хари.
В самом значительном, самом выдающемся по художественному мастерству романе Лема — «Солярисе» — самые сильные и выразительные страницы посвящены «гостям» и их взаимоотношениям с тремя основными персонажами — Кельвином, Снаутом и Сарториусом.
Оказывается, океан способен не только стабилизировать орбиту Соляриса, вращающегося вокруг двух солнц. Теперь он, проникая в тайники подсознательной сферы человеческого мозга, облекая в материальную форму, «лепит» живые образы, врезавшиеся в память ученых. И он становится невольным «обличителем» темных сторон человеческой души.
Но какой же он — добрый, злой или равнодушный? Ни то, ни другое, ни третье. Человек еще не может его постичь. Но как долго он останется непостижимым?
После того как аннигилятор, сконструированный Сарториусом, уничтожает всех «гостей» и в том числе Хари, добровольно пошедшую на гибель, Снаут и Сарториус мечтают лишь о том, чтобы поскорее покинуть Солярис.
А вот Кельвин, переживший трагедию возвращения и потери любимого человека, решает остаться на Солярисе.
«Я ни на секунду не верил, что этот жидкий гигант, который уготовил в себе гибель многим сотням людей, к которому десятки лет вся моя раса напрасно пыталась протянуть хотя бы ниточку понимания, что он, поднимающий меня, как пылинку, даже не замечая этого, будет тронут трагедией двух людей. Но ведь его действия были направлены к какой-то цели… Уйти — значило отказаться от этого исчезающе маленького, может быть только в воображении существующего, шанса, который скрывало будущее».
И он остается на Солярисе, чтобы попытаться понять. Трагедия непонимания — вот основная мысль романа, осуществленная писателем с исключительным блеском, средствами тончайшего анализа чувств своих героев, емких психологических характеристик.
В упомянутом мною авторском предисловии Лем следующим образом определил «сверхзадачу» романа:
«„Солярис“ должен был быть (я воспользуюсь терминологией точных наук) моделью встречи человечества на его дороге к звездам с явлением неизвестным и непонятным. Я хотел сказать этой повестью, что в космосе нас наверняка подстерегают неожиданности, что невозможно всего предвидеть и запланировать заранее, что этого „звездного пирога“ нельзя попробовать иначе, чем откусив от него. И совершенно неизвестно, что из всего этого получится».