Сарториус нагнулся, и в лице его не было ни страха, ни злобы. Это было твердое лицо исследователя. Он сильно толкнул этого маленького внутрь и сухо сказал:
— Уходите. Я забочусь исключительно о вашей психике. Вы, как я понял, излишне поэтичны… Вам надо привыкнуть. Свяжемся по радио.
Он вежливо поклонился и захлопнул дверь.
Крис спустился вниз. Розовая занавеска в конце коридора пылала, как будто бы подожженная сверху. Пламя гигантского пожара занимало треть горизонта. Волны длинных густых теней стремительно неслись к станции. Это был рассвет. После двухчасовой ночи всходило второе, голубое, солнце планеты. Все изменилось вокруг. Все, что имело красный оттенок, поблекло: все белые, желтые, зеленые предметы, наоборот, стали резче и, казалось, излучали собственный свет.
Неожиданно в глубине коридора послышались шаги. Кто-то шел босиком, как ему показалось. Крис замер. Это была девочка лет 12-ти, в короткой юбочке, рыжеволосая, стройная…
C похолодевшей грудью смотрел на нее Крис.
Она прошла совсем рядом, так что Крису пришлось прижаться к стене. Лишь когда она скрылась за углом, Крис ощутил твердость в ногах. Он пошел, покачиваясь и держась за обшивку.
Дверь радиорубки была распахнута. Снаут сидел в кресле, закрыв глаза. Крис подошел и уселся рядом.
— Попробуйте позавтракать, — сказал Снаут, — иногда это успокаивает.
Он подошел к холодильнику и достал холодное консервированное мясо.
Крис съел все мясо, потом отдельно начал есть хлеб, запивая все это вином и консервированным молоком. Насытившись, он также сел, откинувшись в кресле и вытянув ноги.
— Я разговаривал с Сарториусом, — сказал Крис после некоторой паузы. — По-моему, это паршивый тип.
— Он очень талантливый ученый, — сказал Снаут, — пожалуй, последний из больших соляристов.
— Вы знаете, я немного болен, — вдруг сказал Крис и посмотрел на Снаута.
— Вы абсолютно здоровы, — сказал Снаут. — Вы просто невнимательны к советам и переутомлены. Примите снотворное и лягте пораньше.
— Вы добрый человек, Снаут, — сказал Крис, — для кибернетика это еще большее неудобство, чем для психолога. Доброта — это, все-таки, хлябь, зыбкость.
— Не говорите глупостей, — сказал Снаут.
— Все-таки, жаль — сказал Крис, — что мы не встретились с вами раньше. Там, на Земле.
— Идите спать, — сказал Снаут. — Спокойной ночи.
Крис быстро заснул.
Комната была наполнена угрюмым красным сиянием. Напротив кровати, в кресле, освещенная красным солнцем, сидела женщина в белом платье, расчесывала длинные золотистые волосы и неподвижно смотрела на него из-под черных ресниц. Это была Хари. Она сложила губы так, словно собиралась свистнуть, но улыбки в ее глазах не было.
Кельвину было страшно.
— И долго ты намерена так сидеть?
Хари продолжала внимательно смотреть на него. В какое-то мгновение ему показалось, что она подмигнула.
Кельвин откинулся на подушку и закрыл лицо простыней. Скрипнула кровать.
Хари уже сидела рядом с ним и глядела ему в глаза.
— Что?.. Крис… Что это было? Мне было так больно.
Он улыбнулся.
Хари тоже улыбнулась и наклонилась над ним. Он стал целовать ее. Хари легла рядом с ним.
Он испуганно вскочил и сел на кровати.
— Чего ты хочешь? — хрипло спросил Кельвин. — Откуда ты взялась?
Она улыбнулась и открыла глаза.
— Не знаю. А что?
— Тебя кто-нибудь видел?
— Не-не знаю. Пришла и все. Разве это так важно, Крис? — она нахмурилась.
— Но ведь… Хари, ведь, — он наклонился и приподнял короткий рукав ее платья. Над похожей на цветок меткой от прививки оспы краснел след укола.
Хари положила на его ладонь холодную гладкую щеку.
— Хари, — прошептал Кельвин, — это невозможно. Откуда ты узнала, где я?
Один глаз ее на миг открылся и закрылся снова.
— Не знаю… Ты спал, когда я вошла, и не проснулся. Мне не хотелось тебя будить.
— Ты была внизу?
— Я убежала оттуда, там холодно.
— Где?
— Как хорошо! — сказала она тихо и закрыла глаза.
Он дотронулся до ее ноги. Она вздрогнула, ее темные губы набухли от беззвучного смеха.
— Пусти, Крис. Щекотно…
Кельвин сидел над ней и не шевелился. Ему стало ясно, что все, что происходит сейчас в этой комнате — не сон.
— Где твои вещи? — только чтобы что-нибудь спросить, сказал он чужим голосом.
— Вещи?
— У тебя что… только это платье?
Она встала, обвела комнату ищущим взглядом и с удивлением повернулась к Кельвину.
— Не знаю, — сказала она беспомощно. — Может быть, в шкафу? — добавила она, приоткрыв дверцу.