- Предлагаю позвать для помощи в выражении своих мыслей Калидасу, - ехидно посоветовал я.
(Остальные, поглядев на мой пример, также решили взять себе различные индийские имена на время знакомства планеты с этой культурой).
Впрочем, всё это было из серии безобидных "подколов" среди коллег. На самом деле, всё я чувствовал и даже имел определённые предположения на этот счёт, но не хотел делиться ими раньше времени.
Ночью я снова пришёл в лабораторию.
Планета, диаметром уже в три человеческих роста, фиолетово мерцала за золотистой преградой, сейчас казавшейся почти незаметной. А ведь когда-то она была величиной с теннисный мячик и могла поместиться на моей ладони! Ещё несколько лет - и стены лаборатории перестанут её вмещать. И тогда... Впрочем, до этого ещё есть время.
На планете распустились ночные цветы - огромные, голубоватые и бархатистые, как крылья махаона; они осторожно потянулись в мою сторону и застыли, широко раскрыв лепестки. Мне пришла в голову мысль: а, может, это и есть её "глаза"? Поэтому на этот раз я стоял, не закрывая своих.
Потом нашарил рукой аппаратуру и отключил Сферу. Превышение своих полномочий, конечно же... Но исследователь должен уметь пойти на риск; во всяком случае, таково моё представление о хорошем исследователе.
Подождав несколько мгновений, я сделал ещё пару шагов вперёд. Почему-то показалось, что меня накрыло огромным куполом, под которым было свежо и терпко, как после пролившегося дождя...
"Дыша цветами и туманами..."
Я безуспешно пытался сочинить стихи, но ничего не получалось - в сознании вспыхивали, как цветные искры, одни только отрывки, яркие и беспомощные. Один из ночных цветков осторожно ткнулся в мою руку и, как будто бы вздохнув, осторожно устроился на раскрытой ладони. Я молчал и, кажется, плакал.
...Наутро я долго лежал в своём отсеке, не обращая внимания на переполох, царивший вокруг, и делал вид, что сплю. Наконец, кто-то из коллег не выдержал столь явного пренебрежения всеобщим ажиотажем (хотя у меня был законный выходной) и, растолкав меня, принялся возмущённо выговаривать.
- Нет, вы только посмотрите на него! Спит! У нас тут, можно сказать, геологическая эра сменилась, а этот и в ус не дует...
- Вы сейчас своими воплями и волнением опять какую-нибудь магнитную аномалию устроите, - зевнув, отмахнулся я.
- Да это мы только здесь! Там-то на цыпочках ходим... Нет, ну ты что, не поинтересуешься даже, что случилось?!
Наконец, я позволил вытащить себя из постели и растрёпанный, наполовину одетый, был буквальным образом вытолкан коллегами в лабораторию. Планета приветствовала меня ярко-измурудными оттенками, несомненно, зная, что это мой любимый цвет. А на одном из деревьев сидела большая радужно-золотистая птица и смотрела на нас всех, доверчиво распахнув почти человеческие глаза...