Любаша тяжело вздохнула и, получив поцелуй в щёку на прощанье, с тревогой проследила как за мужем закрывается входная дверь.
Несколько лет назад Григорий Лещинский в злачные места даже не заглядывал. И работа была интересней, и спорту много времени уделял. Но за последние два года много изменилось. Вначале попал под непонятное сокращение штатов. А потом целый год просидел почти без заработков. Пришлось говорить чуть ли не с каждым встречным и выпытывать о наличии свободных рабочих мест у любого, с кем сводила судьба. Незаметно даже для самого себя, Григорий то прикладывался к пивной кружке в баре, то рассуждал у пивного ларька, а то и захаживал в небольшие кафешки. Если, конечно, были желающие пригласить. Пить он не любил, хотя мог держаться за столом до последнего. Но постепенно наводящая тоску безработица делала своё чёрное дело и стало вполне привычным каждый вечер потолкаться в местах постсоветского бухгрампита.
А уж когда год назад удалось устроиться на работу, то ежевечернее причастие стало законом. Ибо таковы были правила: вся бригада грузчиков после работы заходила "на пиво" в обязательном порядке и в полном составе. Выделяться из коллектива считалось непристойным и бригадир безжалостно отсеивал непьющих. Сам бригадир в те времена был хоть и крепким дядькой, но с алкоголем вместо крови. А так как набором в бригаду грузчиков ведал он, то Григорию пришлось ради приличного заработка каждый вечер просиживать в шумной и веселой компании.
Но месяц шёл за месяцем и Лещинский прочно обосновался на мебельной базе. Мало того быстро вырос по служебной лестнице благодаря своей удивительной силе и завидной выносливости. Завоевав этим авторитет не только среди товарищей, но и у нового директора базы. А месяц назад вконец спившегося бригадира вообще выгнали с работы за многочисленные прегрешения. И директор без сомнений назначил Григория на освободившуюся должность.
И тот сразу попытался упорядочить послетрудовой отдых. Но не так то легко искоренить устоявшиеся традиции. Грузчики привыкли к повседневным пьянкам, которые устраивались на получаемые бригадиром чаевые от клиентов. Иногда этих чаевых было так много, что Григорию приходилось прямо таки разносить своих товарищей по их квартирам. Одно благо, что жили все близко, в одном районе.
Бессмысленные гуляния продолжались.
После трёх дней бригадирства Григорий стал устраивать "выходные". И чаевые в такой день, просто поровну делил между всеми. Это сразу принесло свои результаты.
Некоторым это понравилось и они впервые за многое время явились домой трезвые и с подарками под мышкой или в руках.
Последнюю неделю вообще было объявлено "сухой" и исключение сделано было только для вчерашнего дня, субботы. Но и он не удался из-за безвременной кончины хозяина бара, в котором бригада стала собираться ещё полгода назад. И хозяином был именно Фёдор, старый друзяка Григория ещё по первому месту работы. Именно Григорий и уболтал всех грузчиков пропивать чаевые в Баре "Звонок". Убеждая, что водку здесь подадут хорошую, а пиво неразбавленным. Так всегда и бывало. Кроме последнего раза. Тогда вообще ушли несолоно хлебавши.
Бригада как раз подошла к бару, когда оттуда выскочила с расширенными глазами официантка Мальва и стала орать дурным голосом:
— Фёдор! Фёдор убился!
Пока приехала милиция, Григорий быстро раздал чаевые товарищам и распустил по домам. Мол, какая может быть пьянка в такой грустный день? А сам остался и по мере возможностей проследил за действиями оперативной группы. Да и сам попытался воссоздать картину происшедшего события. А выглядело оно так:
"Звонок" закрывался в 15:00 на обеденный перерыв, и возобновлял работу в 18:00.
Официантка Мальва, разбитная бабёнка лет сорока, сделав все свои дела по уборке помещения, вышла из бара в пол четвёртого. Договорившись с Фёдором, что тот сам откроет бар после перерыва. А ей надо было забрать из химчистки некоторые вещи.
Каково же было её удивление, когда она заявилась чуть ли не в семь вечера, а бар так и был закрыт. Сквозь стекло дверей, запертых изнутри, в зал заглядывало несколько завсегдатаев, недоумевая по поводу затянувшегося "обеда". Официантка присоединилась к ним, но барабанить в дверь стала совсем без стеснения. Чуть ли стекло не разбила. Когда и это не возымело результата, обошла с другой стороны и своими ключами открыла дверь чёрного хода. Не забивая себе голову отсутствием хозяина, Мальва тут же впустила посетителей и принялась их обслуживать. И только минут через пять обратила внимание на полностью открытый люк в заднем помещении.
Он вёл в подвал с солениями и запасами вина. И только собравшись закрыть люк, увидела внизу тело Фёдора с неестественно вывернутыми руками и головой. Даже ей, ни разу не видевшей подобного, сразу стало ясно, что Фёдор мёртв. Это её весьма выбило из состояния психического равновесия и с криками она выбежала из бара.
Наткнувшись на пришедшую повеселиться бригаду Григория. Вот и всё. Как высказались специалисты: несчастный случай.
И как потом добавили патологоанатомы: несчастный случай вследствие чрезмерного употребления алкоголя.
И вот, в этот самый нелепый случай, никак не хотел поверить Григорий Лещинский.
А уж когда узнал про дозу алкоголя, тем более.
Ещё больше его разозлили действия милиции. Глянули, увидели и всё… Поняли!
Поняли?! Да они даже Мальву не расспросили как следует! Лишь когда пришла, да как ушла. Наделали кучу снимков, сдали тело санитарам и опечатали помещение бара.
Поставив на охранную сигнализацию. И поспешили на день рождения коллеги.
Первым делом Григорий навестил официантку. Та совершенно не удивилась его визиту, тем более что знала о приятельских отношениях Лещинского с покойным. Хоть и предупредила сразу:
— Ты уж извини, времени у меня в обрез! Собраться мне надо как можно скорей — билеты на поезд у меня в кармане.
— От милиции что ли бежишь? — пошутил Григорий. — Или за себя испугалась?
— Тю! Та шо ж мне от милиции бегать? А ж не зэчка, какая! — засмеялась Мальва. — Да и меня никто не обижает! Просто к племяннице еду, двойня у неё родилась.
Крестить будем завтра. Радость то какая…, — она поперхнулась, наткнувшись на осудительный взгляд гостя. — Ладно тебе! Я Фёдора очень уважала и любила, но что ж теперь, вообще не жить?! Раз уж такое случилось поеду. А то он меня отпускать не хотел. И как я его не уговаривала! Ни в какую! Уволить даже грозился! Вот! И наорал на меня!
— А когда это вы поссорились? — как можно мягче спросил Лещинский.
— Да с самого утра, в субботу. Ох и разозлил же он меня! — призналась Мальва и вдруг замерла. Видимо прочувствовала подноготную вопроса. И затараторила: — Да ты что, Григорий?! Побойся бога! Уж не думаешь ли ты, что я его в подвал столкнула по злобе? И не стыдно?! До такого додумался?! Да у меня и енто, как его, алиби есть! В милиции про это не спросили, но я сразу вспомнила: когда уходила Фёдор за мной двери закрыл. И это многие видели. Я издалека оглянулась, а он так в дверях и стоял.
— Может ждал кого?
— Может и ждал, мне то что? У меня своих дел по горло!
— Алиби — это хорошо! — грустно закивал головой Григорий. — А вот кто конкретно стоял рядом с баром?
— Ой! Да мало ли там синюшных околачивается! Я, конечно, не тебя в виду имела.
Ты у нас человек солидный, уважаемый. Другим не ровня. А из тех, кто там находился я только мужика из соседнего дома узнала. Такой маленький и лысый, ну, ты знаешь его? На колобка похож! Вспомнил? И под деревом на другой стороне Спец сидел. Да пустую бутылку из-под водки нянчил. Как всегда в угаре. А может и с похмелья.
— А скажи, Мальва, ты в курсе закулисной преемственности? Бар теперь кому принадлежит? — Лещинский развёл руками, — Фёдор мне так ни разу и не сказал, на кого он оформлен.
— Да здесь и секрета нет! Всё на них троих оформлено было: На Фёдора, и его родителей. Я их там часто видела, помогали очень много по хозяйству. Отец особенно. И добрые старики, может даже слишком. Мне мать сегодня звонила и попросила и дальше у них работать. Хоть и плакала бедняжка…