Мужчина сам решительно шагнул мне навстречу, не давая опомниться, сгреб в охапку и прижал к себе. А я, словно каменная, не могла его обнять, не могла пошевелиться. Только когда увидела поверх плеча на спинке пустого стула сову, которую ни с кем не могла бы спутать, всхлипнула, закрыла глаза и, ни о чем не думая, крепко прижалась к отцу.
Гьяр для отца был не просто альмом, а преданным другом. Я в детстве смотрела на это, как на само собой разумеющееся, только позже узнав, что бывает и по-другому.
Он часто был рядом, всегда тепло подтрунивал надо мной, шутил, ворчал и воспитывал всех вокруг. И когда умерла мама, не дал отцу сойти с ума. Так он мне сам рассказывал -когда мы ужинали, когда учил меня танцам, когда покупал наряды «как у мамы». Я потеряла ее, будучи трехлетним ребенком, поэтому совсем не помнила, но рассказы отца всегда были такими подробными, что я могла легко представить невысокую хрупкую, яркую черноволосую женщину. Могла представить, как она заразительно смеялась, громко говорила, не зная стеснения, уверенно двигалась, отменно танцевала и мастерски спорила, всегда отстаивая свое мнение.
Наверное, рассказывая мне о ней, отец сам возвращался в то время, когда она была жива. Жаль, что о ее даре я узнала только от Бейта, иначе появление ворона в ночь смайлоса не было бы для меня такой уж неожиданностью.
- Умница, - шепнули мне в ухо и мягко погладили по коротким волосам. И хоть внешне отец изменился, его голос я не спутала бы ни с одним другим.
Оторвавшись от его плеча, я неверяще потрогала темную бороду, забыв обо всем, но в это мгновение меня тронули за плечо.
- Спускаются, - тихо сказала Лимария, и мы с отцом одновременно увидели на лестнице отряд карателей.
Первым моим порывом было бежать. Черные одежды, серебряные браслеты и мой отец -плохое сочетание. Слишком хорошо это врезалось мне в память.
Но потом я увидела Артура, Джеральда, Теренса, вспомнила, что мы в Тархосе и, выдохнув, быстро глянула на отца и повернулась к лестнице, по привычке упрямо задрав подбородок.
Глава 20. Прощание
Странно, что дальше все сложилось будто само собой. Гладко и без заминок. Будто кто-то невидимый специально устроил все таким образом, чтобы в итоге я оказалась стоять в храме с чашей в руках, наполненной темно-красной густой жидкостью, похожей на кровь.
Могла ли я в тот момент подумать, что все складывается не так уж плохо? Вряд ли. Ситуация казалась мне, мягко говоря, неприятной. Дурацкой и постановочной. Что думали обо мне друзья? Что подумает отец, поняв, в какой компании я его искала? И нужно ли мне чего-то бояться? За его или свою безопасность? Или за то, как с этого момента глядеть
Бейту в глаза? Ведь теперь он знает, что я не была с ним полностью честна с самого начала путешествия. Важно ли ему это? Что-то подсказывало мне, что да. Кажется, мы только-только начали друг другу доверять, и вот...
Не знаю, чего я ждала - что мне придется заслонять родного человека грудью от злого, неприветливого мира? Не ведая, что я сомбра, каратели вообще вряд ли догадались, кто стоит рядом со мной. Кроме Бейта и Артура. Не совсем понимая, о чем они думают, я все-таки выступила немного вперед, заслоняя собой отца. Но тогда на помощь неожиданно пришла Лимария.
- Это мистер Скайлин Пайп. Семейный лекарь его величества Теодора.
Возможно, больше всех тогда удивилась ее реплике именно я. Почему Скайлин Пайп? И что, я не ослышалась? Семейный лекарь короля?
Конечно, сейчас, держа в руках чашу с зельем, я радовалась, что отец появился именно тогда. Ведь у нас ровно тогда же появился реальный шанс на успех. И первой об этом подумала не я, и даже не каратели, а Лимария.
- Мистер Пайп - наша единственная надежда, господа! - торжественно объявила она, когда каратели столпились возле нас. - Нам невероятно повезло, что он оказался рядом. Лекарю его величества доступны любые зелья.
Бейт, конечно, сообразил, что она имела в виду, как и я. А вот отец поглядел на нас вопросительно.
- Позвольте, я объясню ситуацию мистеру. Пайпу, - торопливо предложила я, и потянула отца на улицу. - Всего пара минут.
Там мы еще раз обнялись, и он с нескрываемой гордостью оглядел меня с ног до головы и удивленно сказал:
- Такая взрослая.
Я усмехнулась, вспоминая лицо отца, когда он слушал сжатый до минуты пересказ последнего месяца моей жизни, его вопросы и мое «потом все подробно расскажу, теперь ведь мы вместе», подняла глаза от чаши с «кровью Марибель», скользнула взглядом по сопровождавшей меня четверке и, запрокинув голову, выпила зелье.