Уже в мирное время кто-то сказал Вендалу, что дролери необычайно красивы. Он удивился.
— К вам посетитель, сэн Вендал.
Медсестра говорила шепотом — время позднее. Вид у нее был заговорщический и сияющий.
Кого там еще мары принесли.
Он нехотя повернул голову и посмотрел на дверь.
Вот как.
— Здравствуй, Нокто, — сказал он.
— Здравствуй.
Дролери подошел к столу, подтянул ногой стул с висевшей на спинке кобурой, сел. Положил на стол букет сильно пахнущих лилий, завернутый в газету. Поболтал авоськой с апельсинами.
Надо же, наверное поинтересовался человеческими условностями.
Когда летом было заключено перемирие, лорд Макабрин приказал казнить всех пленных дролери. Его ненависть была так велика, что он не отпустил и не обменял ни одного из них. Его могли судить, как военного преступника, но сумеречные отказались предъявить обвинение. Потом от кого-то Вендал узнал, что они привыкли считать себя мертвыми с начала военных действий. Повинуясь какому-то обычаю.
Вендал долго смотрел на сумеречного и не мог различить ни единой черты из снившихся ему в кошмарах. Прозрачные глаза опалесцировали в лунном свете. Белые, как молоко, пряди вбирали в себя синие тени. Острое ухо чутко дернулось и замерло.
— Меня зовут Вендал Макабрин, — наконец сказал он. — Я внук Эмора Макабрина. На случай, если ты захочешь…
— Я знаю.
В палате сильно пахло лилиями, апельсиновым маслом, травой, увядающими листьями, валерьянкой, лесом, тишиной.
Серая с перламутровыми крылышками бабочка влетела на свет ночника, покружилась и вылетела вон.