Кристалл остался во дворце, и сейчас он бы с потрохами продал и тело, и разум, и всё что угодно демону, лишь бы он даровал элювиан, отправивший бы его прямиком к Лив. Как это было бы удобно: как только они бы закончили целоваться, как только первая радость прошла, и Тревелиан начала бы кричать и отвешивать оплеухи, он бы запрыгнул обратно в зеркало – и только его видели. Да. Идеально. Но, увы, он никогда больше не увидит Оливию, да и что бы она подумала, если увидела его таким?..
Он должен бороться. Как бы ему ни хотелось покорно следовать за Мэй, есть вещи куда более важные.
Следующие несколько дней Павус усиленно пытался выяснить, где же всё-таки находится, но все его чары обаяния и уловки разбивались о неколебимую стену по имени Мэйверис Тилани.
– Ещё один вопрос, и я снова отправлю тебя туда, где ты был, – медовым голоском обещала она.
Он воспылал лютой ненавистью и перестал разговаривать с женщиной аж на несколько часов. За это время он преодолел от пещеры до первого же дерева шагов пятьдесят – ох, какой головокружительный успех, головокружительный в самом прямом смысле, молодец Дориан Павус! Его разобрал смех, от которого судорогой свело внутренности, маг обессилено прижался щекой к тоненькому стволу дерева. Вдохнул приторные запахи муската и травы, как после долгого дождя. Это Неварра. Такие растут только в Неварре.
Значит, бежать до Тевинтера не так уж и далеко, были бы силы. У них всего одна лошадь и импровизированные носилки – каждому по достойному средству передвижения. И возможно, скоро настанет тот момент, когда они с Мэй поменяются местами, у него уже руки чесались вырубить магичку заклинанием и отвести назад. Дориан осторожно повернулся и засеменил обратно к пещере, опираясь на магический посох как старец на клюку. “Да-да, вот буквально завтра такой момент и настанет, мечтательный, беспомощный калека”, – иронично подумал он.
Много позже, когда Дориан оказался в состоянии передвигаться сидя на лошади, они вышли к ближайшей деревеньке. Мэй часто покупала там еду на оставшиеся деньги, которые скоро совершенно точно иссякнут. И когда это случится, в распорядок дня навсегда войдёт охота в лесу. Возможно, сегодня и вовсе один из немногих оставшихся поводов выехать в люди, тем более собственное маленькое сообщество беженцев из Тевинтера обоим смертельно наскучило.
Дориан не мог не припомнить, как они точно так же никем не узнаваемые ужинали в трактирах во время походов Инквизиции. Тогда ему казалось, что он вляпался в совершенно страшную авантюру, о которой абсолютно точно пожалеет, но теперь воспоминания о ночёвках в лесах под дождём, недосолённой каше и даже храпе Серы, наполняли его самыми тёплыми чувствами.
– Ты мог бы сбежать уже несколько дней назад, – как бы невзначай проронила Мэй, когда они уплетали за обе щёки перловую кашу в переполненном трактире. К ноге жался облезлый кот, и Павус благородно скинул ему кусочек мяса.
– Выжидание и планирование – две моих главных черты, – беззаботно ответил Дориан, подмигнув.
– Давно ли? – засмеялась женщина, округлив глаза в притворном удивлении.
Павус поймал своё отражение на дне кружки: старый, плохо расчёсанный и заросший бородой мужчина с уродливым шрамом. Почти неузнаваем, теперь он отлично понимал Ренье, хотя всегда считал его заросли отвратительными. А ведь как удобно-то, в самом деле! Мэй выглядела чуть лучше, даже в таких походных условиях она умудрялась следить за собой. Дориан криво усмехнулся, подумав, что всё-таки обязан взять себя в руки и добраться до бритвы и ножниц.
– Ты никуда не сбежишь, милый мой, потому что есть место, куда тебя тянет больше, чем в Тевинтер. – Мэй выпила из кружки. – И мы едем как раз туда, вот же совпадение!
Он не будет брать с собой Мэй. Сегодня же ночью он сядет на лошадь и поскачет прочь. Словно почувствовав настолько коварные намерения, Тилани предложила заночевать в трактире, сославшись на мягкие кровати и хоть какое-то разнообразие. На самом деле, она, наверное, интуитивно давала ему шанс сбежать и делать всё, что заблагорассудится, а первоначальный благородный пыл заботливо притащить Дориана к месту назначения уже улетучился. Возможность повеселиться её всегда соблазняла и, на удачу Павуса, именно в этот вечер она наконец-то поддалась искушению.
Дориан остался за столом в одиночестве, подкармливая голодного кота, смотревшего на него жёлтыми глазами с огромной благодарностью. А вот Мэйверис умудрилась подцепить пьяного мужика, который с радостью принял её в компанию и угощал выпивкой за собственный счёт. Когда тот герой слёг, не справившись с объёмами алкоголя, его место занял другой. Казалось, женщина решила наверстать всё упущенное, забыть обо всём пережитом, и притом оставалась абсолютно трезва, до конца контролируя ситуацию. Дориану бы тоже хотелось напиться, но он понимал, что сегодня будет его единственный шанс безобидно ускользнуть, не прощаясь, и не собирался рисковать.
– Я выйду ненадолго, – шепнул он Мэй, которая ждала возвращения ухажера. Она подозрительно сощурила глаза, разило от неё как от пропитанной алкоголем подошвы сапога.
– Куда это ты? Я с тобой!
Дориан положил руку ей на плечо.
– В ванную со мной пойдёшь? Понимаю, тебе тоже не помешает, воняет от тебя нестерпимо! Но я предпочитаю принимать купальные процедуры в одиночестве.
– Повязки сам сменишь?
Дориан кивнул.
– Учти, я всё равно тебя найду…
– Да-да, и снова попрактикуешься в том паршивом заклинании. – Он легонько потрепал её по голове, женщина ушла из-под ладони, гневно сверкнув глазами. – Развлекайся.
Вместо того чтобы подняться на второй этаж, Дориан вышел на улицу. Схватился за бок, несколько мгновений постоял неподвижно, оперившись на столб, поддерживающий козырёк. Крепко зажмурился и вновь распахнул глаза. Боль не миновала, наоборот, раскручивалась всё больше как проснувшаяся змея. Нет, он сделает это, сделает, во что бы то ни стало… Павус засеменил к конюшне. Вернуться к Инквизиции, просить у них помощи как последний неудачник, нет уж! Даже если это значит никогда больше не увидеть Оливию, он не приползёт к ней в таком виде.
– Дориан? – Услышал он и вздрогнул. Словно находясь под толщей воды, он медленно обернулся, совершенно уверенный, что горячка вернулась, надо удаляться назад, не геройствовать и ложиться спать.
Оливия Тревелиан, одетая в нейтральную дорожную мантию без всяких знаков Инквизиции, скинула капюшон. Волосы слегка отросли, стали длиннее, чем он представлял, и женщина собирала их в хвост. Но всё остальное осталось неизменным, он с радостью отметил, что на её красивом лице, в отличие от него, не появилось никаких новых отметин. Позади он заметил Каллена, стоящего как истукан, закутанного в свою неизменную меховушку, и когда только она уже облезет, наконец, интересно?
Тревелиан почти бегом преодолела разделявшее их расстояние и замерла, разглядывая его огромными, испуганными глазами.
– Перчатку стяни, – вдруг приказным тоном скомандовала она, протянув руку. Дориан, ошалевший от такой наглости, безропотно повиновался, предмет одежды был брошен прямо на землю, и Павус так и замер, сжав её ладонь между своими.
– Что ещё прикажешь стянуть, миледи Инквизитор? – Он ухмыльнулся. Оливия высвободила ладонь и дотронулась до его щеки, провела пальцами по шраму, словно не веря, что это действительно происходит на самом деле. Сам он тоже не верил, поднёс её руку к губам и поцеловал тыльную сторону ладони.