— Хорошие фотографии? — раздаётся над ухом мужской голос, и Джанет на автомате отвечает:
— Рожи сильно зафотошоплены, а так да.
Она поворачивается и дыхание схватывает, и сердце будто пропускает удар. Джанет на каблуках, но парень всё равно выше на голову. Она находит его красивым, ему идут кудрявые волосы, лёгкая небритость, узкий галстук и узкие джинсы, тёмно-синяя рубашка и чёрный жилет. Если к фоткам её словно приклеивает, то тут — буквально на крючок цепляет.
— Но перебор с фотошопом или нет, фотки помогли мне пережить разговор с одной глупой дамочкой, — растеряно говорит Джанет, глядя в его зеленые глаза.
— О. Что ж, тогда мой день прожит не зря, — парень смеется, и на этот смех невозможно не улыбнуться.
— Ты фотограф? — и «на ты» слетает так естественно, будто она обращается к старому другу. Парень тоже не замечает фамильярности.
— Нет, боже упаси. Дизайнер костюмов.
— Они крутые!
— Спасибо, — мурлычет он и протягивает руку. — Марк.
Ее хрупкая ладошка тонет в его, и слово «дежавю» — даже на грамм не описывает происходящее. Точное слово еще попросту не изобрели. В голове Джанет воспоминания не заходят на второй круг, она впервые в этой галерее, не видела этих фоток, и никогда на фоне не играл джаз. Но прикосновение — больше, чем знакомое, больше, чем привычное, словно недостающая деталь пазла в самой её сущности вернулась на место.
— Я Джанет, — его имя царапает ухо, будто неправильное, но и её тоже вдруг звучит фальшивой нотой. — Ты не похож на Марка.
— Из тебя тоже фиговая Джанет, — он улыбается, всё ещё держа её ладонь в своей. — А мы раньше не?..
— Ты бы запомнил меня, милый.
Они молчат несколько мгновений. Марк рассматривает её, мягко, с интересом, и от этого по смуглой коже бегут мурашки. Она бы поставила все свои деньги с банковского счёта на то, что его чувства сейчас — отражение собственных.
— Посмотрим, кто кого запомнил бы. Это вызов и повод для экскурсии, — он подставляет ей локоть, и Джанет, смеясь, цепляется за него.
Марк рассказывает ей про съёмку и работу с моделями, потом они обсуждают глупые лица девушки с пучком на голове и её хихикающей подружки, мимо которых они прошли. Заключают, что коктейли бы смогли сделать лучше, и хлеб для фуршета закупали в каком-то подвале. Они смеются и болтают о всякой ерунде, будто уже разделили миллион мгновений, тысячи радостей и сотню неприятностей.
Если «дежавю» — признак психического расстройства, то признак чего это знакомство?
— Тебе не кажется, что происходит какая-то хрень? — спрашивает Джанет, сардонически изгибая бровь.
— Кажется. Но меня всё устраивает, — пожимает плечами Марк, протягивая ей канапешку.
Она не протестует. Возможно, впервые за последние месяцы Джанет ощущает, что все в ее жизни встает на свои места.
_________________________
Эпиграф:
Так или иначе, я увижу тебя
Я встречу, встречу, встречу тебя
Однажды, может, на следующей неделе
========== Cover me (Арья Старк/Джендри Уотерс) ==========
Комментарий к Cover me (Арья Старк/Джендри Уотерс)
Пейринг: Арья/Джендри
Рейтинг: PG-13
Таймлайн: сезон 2 и пост-7 сезон.
Арья и Джендри сериальные.
Песня: Depeche Mode - Cover me
И это вторая часть подарочка, внезапная! Помню, что когда-то АрДжен был единственным нашим общим ОТП по ПЛиО (и, походу, так это и осталось))), так что решила подарить тебе и его тоже, из ностальгических соображений, ыть х)
The air is so cold here
It’s so hard to breathe
We better take cover
Will you cover me?
Харренхолл воняет гарью, кровью и горем. Арье хочется заткнуть уши, чтобы не слышать причитаний женщины, чьего сына сегодня сожрали крысы. Арье хочется заснуть — а проснуться уже дома, распахнуть глаза от того, что Нимерия лижет щёку, а Джон, смеясь, гладит по волосам и зовёт завтракать, ведь солнце уже так высоко.
Но она здесь, в Харренхолле, в многих днях пути от Винтерфелла. Более того, будто бы в целом столетии от Арьи Старк, которой когда-то была. Арри — так её теперь зовут, и у этой девочки нет дома, нет семьи, есть только дыра вместо сердца.
Земля холодная, влажная после дождя, одежда сырая, даже кости, кажется, стынут. Арья не выдерживает и снова, как вчера и позавчера, жмётся к Джендри. Он большой, тёплый, его сердце бьётся ровно, а дыхание успокаивает. Он неловко прижимает её к себе, а она засовывает ладони ему под рубаху. Он недовольно вздрагивает, потому что её руки — все равно что лёд, но терпит.
В этом нет ничего от глупостей, которыми занимаются старшие девчонки. Только желание подарить друг другу немножко тепла.
«Если в этом нет ничего от тех глупостей, то почему ты каждый раз выбираешь Джендри, а не Пирожка?..» — смеётся в её голове голосок, похожий на Сансу, и Арья его люто ненавидит.
— Мне почти тринадцать, — зачем-то ляпает она.
Джендри приоткрывает один глаз.
— Поздравляю, — он зевает, снова закрыв глаза, и сонно бормочет: — Закончила свою молитву с именами?
— Закончила, — бурчит она.
— Позовёшь, когда наконец-то соберёшься мстить.
Арья фыркает, но становится будто теплее. Джендри ёрзает, прижимает её к себе ещё сильнее и утыкается подбородком в макушку. Арья потихоньку согревается и перестаёт дрожать всем телом. Они оба перестают.
Может быть, у девочки Арри (как и у девочки Арьи) нет дома, семьи и внятного завтрашнего дня, но сейчас у неё есть Джендри Уотерс, и пока этого достаточно.
***
— Подвинься! — командует Арья, и Джендри недоуменно смотрит на нее своими голубыми глазами и хлопает выгоревшими ресницами. Но все же со вздохом (больше изображая недовольство, чем испытывая) двигается в сторону. Арья ныряет под одеяло, совсем тонкое, толстые розданы детям и женщинам. У нее тоже есть такое, есть и свое место в другой палатке, защищающей от ветра и снега. Одинокое место посреди ледяной ночи и конца света — не то, чего хочет Арья.
Вчера у них не было времени ни поговорить, ни даже поздороваться толком, радость встречи быстро сменилась необходимостью бегства из Винтерфелла. Теперь они совсем близко, почти ловя губами дыхание, лежат и рассматривают друг друга в полутьме. Она знает, что изменилась, да и Джендри выглядит совсем взрослым, но все еще похожим на того мальчишку, с которым она делила черствые коврижки и ночи под открытым небом. Она ищет в себе ту девчонку, и не уверена, что найдет. Она до дрожи боится, что Джендри не поймёт, не примет ту, кем она стала.
— Баратеон, да? — прищурившись, говорит она: — Ваше штормовое лордшество.
Джендри фыркает.
— Как скажете… миледи.
— Я не леди!
— Еще какая леди, почти как Санса.
Арья рассерженно его пихает.
— Ты сейчас договоришься до того, что пойдешь на мороз.
Обоих разбирает смех, и на них недовольно шикают из другого угла палатки. Мир горит под ногами, Винтерфелл сдан синеглазым врагам, и нет никакой надежды на завтрашний день (наступит ли он вообще?). И все же Арья хохочет и чувствует в этом саму жизнь.
Она обнимает Джендри, и тот прижимает ее к себе, крепко, как когда-то в Харренхолле, будто пытаясь согреть и уберечь от зимы. Они закутаны в теплые шубы, но Арья слышит, как стучит его сердце, а ее, словно эхом, отдается в ответ.
— Я скучал.
— Я знаю, — отвечает Арья, и Джендри целует ее в висок.
У нее нет надежды на завтрашний день. Но сейчас у нее есть Джендри Баратеон, и, пожалуй, этого достаточно.
_______________
Эпиграф:
Воздух здесь так холоден,
Так тяжело дышать.
Нам лучше найти укрытие.
Ты меня укроешь?