– Иногда, собирая для профессора слизь соплохвостов или в очередной раз отвечая у доски домашние задание, - с третьего курса и до самого выпуска список смертников профессора МакГрегора начинался с моей фамилии, - я спрашивал себя, а стоило ли оно того? – Я замолчал, будто этот вопрос мучил меня по сей день. – А потом вспоминаю лицо Риддла, когда он увидел отвратных слизней на своих драгоценных книжках: непередаваемую смесь неверия, злобы и отвращения, с которой он вытаскивал их из сумки, боясь применить магию, чтобы его книженции не рассыпались в прах. И понимаю, да оно того стоило. Сбить с Риддла спесь – это удовольствие стоило любых отработок.
Я с ностальгией вспомнил школьные деньки. Правда, в этой истории симпатии Олисы явно оказались не на моей стороне, но ничего не поделаешь. Рано или поздно она поймет, с кем связалась.
- Но ты бы мог не доставать Тома. Хотя бы ради меня, - попросила девушка. Это были лишь слова, а не заклятие, но я, будто под действием чар, тут же пообещал отстать от ее драгоценного Тома на веки вечные. Эта малость окончательно вернула Олисе хорошее настроение. Она перестала нервно вертеть кружку и уже не так пристально смотрела в окно.
А дождь все не кончался…
- Вижу, на территории Беггет-Биглей ты чувствуешь себя не в своей тарелке. Не бойся, они тебя не съедят, – подбодрил я ее.
- Не уверена. Я сейчас хочу побыстрее попасть домой. Но зонтик остался на улице, а дождь слишком сильный.
- Вот, вот, – подтвердил я. – Не понимаю людей, которые забивают себе голову всяким бредом про семейную вражду и фамильные проклятия, – стоило мне упомянуть про проклятия, Олиса смертельно побледнела и опять стиснула кружку, будто хотела ее раздавить.
- Кто рассказал тебе о проклятии? – Произнесла она внезапно севшим голосом.
- Да так, один пострел сболтнул. Прости, не стоило мне повторять всякую чушь
- Том знает?
- Постой о чем знает? О проклятии? Так получается это правда, и ты действительно проклята?! – Сказать, что новость меня огорошила, значит, ничего не сказать, я рухнул на стул и во все глаза уставился на Олису. Она кивнула, подтверждая мои опасения.
- Уже пятьсот лет все девушки, которые рождаются в нашей семье, прокляты, – торопливо заговорила она, будто оправдываясь, и заискивающие нотки в ее голосе неприятно резали слух.
- Умирают молодыми, страшной смертью, – я тупо повторил слова Джейми.
- Не всегда страшной. Просто умирают вскоре после 18-летия. Обычно. Кто-то раньше, кто-то позже. Одна из моих прабабок почти дожила до девятнадцати.
- А сколько… - я чуть не ляпнул «тебе осталось». Но вовремя прикусил язык. Олиса не заслуживала такой прямолинейности. Я бы, наверно, долго мучился, подбирая приличную формулировку, но она избавила меня от страданий
- Восемнадцать мне исполнится в октябре.
Я совершенно растерялся и не знал, что сказать. Вот передо мной сидит девушка, и она знает, что умрет через полгода. Боится ли она? Может ли спать по ночам, с каким чувством заканчивает очередной день? И как бы вел себя я на ее месте? Нашел бы силы бороться или мучительное ожидание свело бы меня с ума? Да, я не из пугливых, но меня пробирала дрожь, стоило только представить, что когда-нибудь придется задать эти вопросы себе.
- И как это? Какого это знать, что ты должна умереть?
Олиса прикусила губу, будто ее ударили. Я знал, мои расспросы причиняют ей боль, но жестокое любопытство подстегивало меня лезть ей в душу. Она не обязана была отвечать. На самом деле, я бы не удивился, если бы сейчас она встала и ушла, выплеснув вино мне в лицо. Но, похоже, Олисе самой хотелось выговориться, а моя грубость стала скальпелем, который вскрыл давний нарыв.
- Я не слишком отличаюсь от других, от всех остальных людей… Они ведь знают, что умрут, но не верят, и я не могу поверить. Читаю семейные хроники, но все равно надеюсь, что проклятие обойдет меня стороной, что его можно снять или обмануть. Вот только факты против меня. Слишком много попыток и не одного успеха. Проклятие исчезнет только после того, как умрет последний из Сэммилей, после того, как умру я. И я очень боюсь…
- Смерти? – Спросил я шепотом, словно боясь потревожить спящую беду.
- Нет, того, что Том узнает о проклятии и бросит меня.
- О, женщины! – Не удержался и воскликнул я. – По-моему, Риддл - это самая меньшая из твоих проблем.
С моим утверждением Олиса была решительно не согласна. И она, конечно же, изложила свои доводы. Не буду их все пересказывать, потому что смысл этой речи сводился к одному главному тезису: Том Риддл - счастье небесное, и он ей нравится. Я тяжело вздохнул, но что делать, быть может, это побочное влияние проклятия?
В нашем обществе к тем, кто проклят на смерть, относятся как к оборотням, маглам или прокаженным – то есть делают вид, что их нет. Чистокровные колдуны избегают даже разговоров о проклятиях, не говоря уж о самих проклятых. Пройдя через этот хитрый лабиринт недомолвок, реальные истории приобретали фантастические формы.
Не удивительно, что проклятого человека я представлял меланхоличным, бледным, с черными кругами под глазами и обреченностью во взгляде от того, что смерть постоянно маячит за спиной. А передо мной сидела очаровательная молодая девушка с симпатичными ножками, да еще и влюбленная по уши – так что, все равно, какая-то часть меня не верила словам Олисы. Не может же в мире быть все таким несправедливым. И, если бы смерть действительно болталась где-то рядом, я бы, пожалуй, потолковал с этой дамой. Пусть-ка еще раз заглянет в свои списки. Но никакой фигуры с косой не было, к тому же, Олиса прервала свой монолог и задала вопрос, который я очень не хотел услышать.
- А может мне рассказать Тому, вдруг он все поймет? Как ты думаешь, я ему сильно нравлюсь?
И что тут ответишь. Что едва Риддл услышит о проклятии, как вся его любовь-морковь исчезнет без следа, как одинокий путник в тролльих горах. Я молчал, и мое молчание ранило девушку, хуже самого откровенной и глупой лжи, и угнетало больше, чем избитые фразы. Тишина не то, чтобы стала плотной или давящей, она будто отделяла нас друг от друга и Олису от всего остального мира. По ее глазам я видел, она знает и про тролльи горы, и про то, какую нейтрально вежливую улыбочку Риддл вытащит из своего арсенала после слов «прости, милая, думаю нам лучше расстаться», но она все равно надеялась. Не верила, что Том бросит ее, так же, как не верила в существование смерти. Лучше бы она боялась, потому что с этой надеждой в глазах она выглядела жалко. Но кроме этого у нее ничего не было.
И опять острая жалость, будто иглой, кольнула мое сердце. Не справедливо. Эта милая, пусть и темная, ведьмочка не заслужила ни ранней смерти, ни парня, который бросит ее и сбежит от трудностей и проклятий. Со смертью я не мог разобраться, но мог помочь с Риддлом. Мне на ум пришла одна любопытная идейка. Оставалось только уговорить Олису.
========== Глава 13 ==========
- Вскрыть тебя сейчас или потом – размышлял я, сидя на веранде. Конверт, который я держал на ладони, чуть ли не лопался от материнских упреков. Письмо от матушки пришло сегодня утром, и едва ощутив в руке его тяжесть, я понял ничего хорошего ждать не стоит. Матушка писала длинные письма, только когда была в ярости.
Не знаю, чего именно родители ждут от своих детей, наверно, они думают, что от союза двух смертных может родиться маленький ангелочек. Широко распространенное убеждение, которое моя мамаша разделяла целиком и полностью. Из-за одного маленького недоразумения со стареющей кокеткой, я - Расти Поттер, человек, который не убивал, не крал и не мучил животных, стал позором семьи.
Все эти два дня я только и делал, что извинялся и оправдывался, странно, как у меня еще язык не отсох. Даже кот Беггет-Биглей, и тот, выслушал длинную речь, кстати, из всех обитателей Ковен Холла он оказался самым внимательным и понимающим слушателем. А что до остальных, они все равно считали меня извращенцем и относились с недоверием, кроме Габи. Ее страстные взгляды и томные вздохи… Я бы с радостью променял их на костер инквизиции.