наш город.
— Отныне этот город не ваш, а короля, и вам
придется повиноваться.
Кэтрин буквально трясло от гнева; во что бы то ни
стало, следовало доказать этим мужланам, с кем они
имеют дело. Она взмахнула хлыстом, и, прежде чем
Мак-Адам успел что-либо понять и защититься, удар
кожаной плетью наискосок лег на его лицо, задев
краешек рта и оставив рубец, вероятно, на всю жизнь.
Два воина в ту же секунду бросились к ней, вырывая
хлыст. Сверкая глазами, Кэтрин взглянула на него,
восхитительная в своем неудержимом гневе; на лице
Донована отразилась смесь бешенства и восхищения:
девушка была не просто красива, она была неотразима в
своем порыве. И тут его озарило: он понял, как ему
расквитаться за этот удар...
— Что же вы не зовете своих псов-изменников, чтобы
они защитили вас от меня? — иронически спросила
она.
31
Глаза Донована угрожающе сверкнули, и он медленно
поднял руку, ощупывая набухающий шрам.
— Хватит двоих, чтобы защитить вас от меня. Ну,
прошу вас подняться в седло. Мы едем в Эдинбург.
Кэтрин оттолкнула руку, которую он предложил ей, и,
ухватившись за верхнюю луку седла, грациозно уселась
на лошадь. Донован крепко ухватил поводья, сел сам на
коня и поскакал рядом с ней.
— Даже если сегодня мы проиграли, — голос
девушки срывался от горя и слез, которые она пыталась
сдержать, — все равно мы никогда не прекратим
борьбу. Вам не удержать власть. Слишком много людей
вас ненавидят.
— Может быть, меньше, чем вы полагаете, —
небрежно парировал Донован.
— Сейчас вы завоеватели, но много тех, кто не
сдастся никогда и ни при каких обстоятельствах.
— Вы говорите про себя, сударыня?
Лицо его оставалось невозмутимым, только губы
искривились в сдержанной улыбке.
— Вам никогда не подчинить меня.
— М-м-м, как я вижу, нам предстоит восхитительное
состязание, — рассмеялся он.
Кэтрин повернулась, чтобы еще раз взглянуть на
человека, гордо восседающего на коне рядом с ней. В
его глазах она уловила странное выражение, смысла
которого не поняла.
— Со временем все переменится, — продолжил он.
— И произойдет это независимо от того, захотите вы
этого или нет.
— Я под арестом?
32
— Я пока еще не решил, как поступить с вами. Но
при следующей встрече, разумеется, позабочусь, чтобы
вы не имели при себе предмет, который мог бы
послужить оружием.
— Я не собираюсь когда-либо впредь встречаться с
вами.
— И, тем не менее, вам придется это сделать, Кэтрин
Мак-Леод, придется, ничего не поделаешь.
В
его
голосе
сквозила
убежденность
и
безапелляционность, как у судьи, выносящего смертный
приговор. Он пустил лошадь в галоп, и ей поневоле
пришлось скакать рядом, — не усмиренный дух
справедливости в воротах усмиренного города в
сопровождении завоевателя.
3
Крайне измученный, контуженный, Эндрю, тем не
менее, имел все основания быть довольным началом
своей миссии — до сих пор все шло как по маслу.
Он отыскал Эрика Мак-Леода и под видом рыцаря
удачи бок о бок сражался с ним в двух битвах. После
них, к своему удивлению, он проникся уважением к
юному лорду, и трудно было сказать, что впечатляло его
больше: воинское мастерство или непоколебимое
чувство чести шотландца. Тот в каждой схватке
сражался, как следует бойцу, и если отступал, то лишь
перед лицом явного перевеса сил. Заслужив доверие
Эрика, Эндрю вместе с ним прибыл на поле третьей —
и решающей — битвы. В горячке схватки он потерял
из виду юного Мак-Леода, а через пару минут сам был
контужен палашом шотландского горца.
33
Отъехав миль на пять в сторону, Эндрю из последних
сил укрылся в густой чаще, где в беспамятстве рухнул с
коня. Придя в себя, он почувствовал, что лежит,
уткнувшись лицом в сырую землю. Он медленно
приоткрыл глаза, но прошло еще несколько минут,
прежде чем к нему начало возвращаться ощущение
реальности: никак не удавалось сообразить, что это за
место и давно ли он тут находится. Сосредоточившись,
он прикинул, что прошло, по всей видимости, не
меньше суток, а, стало быть, сегодня семнадцатое июня,
со времени битвы при Саучиберне минул день, и он по-
прежнему жив. Покорнейше благодарен Джеффри