может явиться сюда с целой армией.
—
И снова промах, — с ухмылкой заметил Дуглас.
— Мак-Адам уже получил маленькую записочку,
прочитав которую сразу же отправится сюда... один и
без оружия.
—
Кроме того, — добавил Флеминг, — я был при
дворе уже после того, как вам пришлось оттуда
ретироваться, и самым внимательным образом следил за
семейными отношениями Мак-Адамов; вопреки общему
мнению, я пришел к выводу, что супруги очень любят
друг друга.
Эндрю вздохнул. Ему требовалось время, чтобы все
обдумать, а самое главное — найти способ пробраться
к Энн. Он должен был доказать, что ни в чем не виноват
перед ней. В бесполезности беседы с Кэтрин Крейтон не
сомневался. Ему необходимо было найти способ
освободить сестер и в тоже время спасти Донована.
—
Что ж, пожалуй, вы правы. И как вы все это
предполагаете организовать?
—
Мы дадим ему возможность побеспокоиться, а
когда он начнет сходить с ума от тревоги за жену, к
нему в руки попадет наш документ. Если я все
393
правильно рассчитал, на рассвете Донован будет стоять
у ворот.
—
А женщины?
—
Их здесь подержат в одиночных камерах —
для большего страха. Полагаю, к рассвету следующего
дня они скажут все что угодно, лишь бы их пощадили,
— небрежно отозвался Флеминг.
Эндрю чуть не улыбнулся наивности лорда: при всей
своей хитрости и изворотливости, заговорщики ни на
гран не поняли характеров сестер Мак-Леод.
—
Обе леди привыкли к удобству, — продолжал
Флеминг. — Целые сутки в заключении, без воды и
хлеба, под строгим надзором — это сломает их, и они
сделают все, что мы от них потребуем.
—
А что дальше станет с ними?
— Они обе такие милашки, — сладко сказал
Флеминг. — В общем, не беспокойтесь о них. Когда
Донована отпоют и похоронят, когда кончится траур по
случаю смерти Мэгги и ее сестер, обе выйдут замуж —
за лорда Дугласа и меня. Они хорошего происхождения,
приближены к королю — чем не жены для нас?
Оказавшись в ближайшем окружении короля, мы
быстрее и успешнее сумеем осуществить наши с вами,
сэр Эндрю, планы.
Эндрю изобразил на лице улыбку, хотя зубы у него
были сжаты от ненависти. Ему всегда было тягостно
общество этих беспринципных политиканов, но сегодня
оно оказалось просто непереносимым. Одной мысли,
что Энн и Кэтрин могут пойти под венец с убийцами и
изменниками, достаточно было, чтобы он закипел
яростью. Но пока оставалось лишь улыбаться и
поздравлять их с успехом.
394
Энн и Кэтрин не получили возможности перекинуться
парой слов, приободрить или утешить друг друга. Их
увели и заперли в одиночные камеры.
Первые минуты обе они были просто оглушены. Само
по себе похищение было шоком, но то, что они увидели
в замке, выходило за пределы всякого воображения.
Кэтрин была вне себя; она видела, какое потрясение
испытала при виде Эндрю сестра, и готова была убить
того за подлость и обман. Но тут же она ощутила свою
полную беспомощность — состояние, совершенно ей
несвойственное.
Энн же испытывала иные чувства: ею овладело
странное спокойствие. Момент сомнения в Эндрю
минул так же быстро, как и пришел. Она любила этого
человека и до того, как сможет поговорить с ним,
воздерживалась делать далеко идущие выводы.
Время для пленниц тянулось невыносимо медленно.
Помимо вынужденного одиночества и ожидания
худшего, им, уставшим с дороги, не предложили ни
воды, ни пищи, а между тем голод и жажда давали знать
о себе все сильнее.
Эндрю с трудом переносил происходящее. Будь его
воля, он бы немедленно бросился к Энн, но приходилось
играть свою роль, не давая изменникам ни малейшего
повода для подозрений. Он знал, что пленниц не кормят
и не поят, и догадывался об истинных планах, которые
строили в их отношении Дуглас и Флеминг. Оставалось
ждать удобного момента, а время шло, приближалась
полночь.
Дуглас, Флеминг и Крейтон засиделись за поздним
ужином, и вино по случаю встречи лилось рекою.
395
Эндрю пришлось выпить и слегка захмелеть, но он
добился того, что к концу пиршества его собутыльники
лыка не вязали. Для победы над Донованом Мак-
Адамом нужен был острый ум, трезвость и