хладнокровие, а завтра утром оба благородных лорда
благодаря Эндрю едва ли смогут продемонстрировать
эти качества.
Убедившись, что Флеминг и Дуглас не в состоянии
самостоятельно подняться со стульев, Эндрю встал,
пошатываясь и изображая крайнюю степень опьянения.
—
Про-ошу прощения милорды, но голова идет
кругом. Пожалуй, я пойду и сосну, а то как бы не
пришлось мне встречать рассвет под столом. Утром я в
вашем распоряжении.
Дуглас, миловавшийся с молоденькой служанкой,
которая имела неосторожность слишком близко подойти
к нему с кувшином вина, засмеялся:
—
Отыщите себе постель помягче, друг мой.
Эндрю притворно улыбнулся, затем, выписывая
вензеля, добрел до двери и уцепился за ручку. Закрыв за
собой дверь, он быстрой и решительной походкой
направился через двор к камере, где, как он узнал,
находилась Энн. Ключ хранился у стражника,
наблюдавшего сразу за обеими камерами, которые
располагались друг напротив друга. Он сидел на
громоздком табурете, спиной прислонившись к
каменной стене, и дремал, когда перед ним появился
Эндрю, который вновь притворился пьяным, и стражник
с облегчением перевел дух; вид хватающегося за стены
англичанина вызвал у него подобие иронической
улыбки.
396
—
Изволили чуть перебрать, сэр, — с укоризной
сказал он.
—
Да... совсем чуть-чуть, — со смешком
откликнулся Эндрю и икнул. — Но я очень даже
вполне... Отопри-ка дверь. Я хочу навестить эту
милашку Энн Мак-Леод.
При виде сомнения на лице тюремщика Эндрю вновь
рассмеялся:
—
Все в порядке, лорд Дуглас все знает и дал
добро. Мы договорились, что будем пользоваться ею
поочередно; лорд Дуглас человек широкой души и
никогда не страдал жадностью. Маленькая проба товара
не пойдет во вред. Он еще успеет затащить ее в постель
и взять в жены, если она ему понравится. А на
сегодняшнюю ночь у него несколько иные планы, так
что мой коротенький визит не испортит ему настроения.
Он подмигнул стражнику.
—
Не тревожься, если услышишь шум. Сам
понимаешь, дело молодое, но за меня можно не
беспокоиться, я с ней управлюсь.
К облегчению Эндрю, солдат вынул ключ из кармана
и отпер дверь. Эндрю вошел внутрь и услышал сзади
звук опускаемой щеколды. Он постоял на месте,
привыкая к темноте, и поднял голову.
Энн словно застыла посреди камеры; они встретились
взглядами, и в комнате воцарилось тяжелое молчание.
Кэтрин пыталась рассуждать трезво, не давая воли
страху и прочим чувствам. Тюремщики отказались
поведать о своих планах, но она была достаточно умна,
чтобы понимать, что ждет впереди.
397
Если ее похитили, чтобы связать руки Доновану, то
впереди наверняка ждут новые сюрпризы. Самое
неприятное произойдет тогда, когда негодяи поймут,
что им не удастся использовать сестер в качестве
наживки.
У Кэтрин появилась масса времени, чтобы обдумать
свои проблемы, в том числе и супружеские.
Да, она любит мужа. Она может отрицать это перед
кем угодно, но не перед собой. Донован, с горестью
подумала она, сумел овладеть той частью ее души,
которая до сих пор никому не принадлежала. Но страсть
была единственным, что он соизволил ей дать, надежд
на будущую жизнь в любви не было и нет, и осознание
этого ранило молодую женщину до глубины души.
Что ее тюремщики станут делать, если Донован
откажется с ними торговаться? Что они предпримут,
когда станет ясно, что их попытки повлиять на короля
провалились? На что они вообще способны, если их
вовремя не остановить? То, что они предали короля и
страну англичанам, ясно из присутствия Эндрю. Но как
далеко они зашли в своей измене? И что они замыслили
в отношении Якова? Сердце Кэтрин отчаянно стучало.
Неужели они способны на все, вплоть до убийства?
Прекрасно
осознавая
безвыходность
своего
положения, Кэтрин, тем не менее, не могла смириться с
мыслью о возможности гибели Донована. Ей нелегко
далась ее любовь, но гораздо болезненнее для Кэтрин
было бы ее лишиться. Ей не раз приходилось оставаться
одной, но впервые в жизни она ощутила одиночество, и
вкус его оказался горек. Однако, как бы то ни было,
любовь к Доновану жила в самом дальнем, скрытом от
посторонних глаз уголке ее сердца, ибо признать