Доновану хотелось взглянуть в глаза этой гордячке
после того, как сообщит ей о своем решении жениться
на ней... Ему хотелось унизить ее, заставить склониться
перед своей волей... Ему хотелось... Переведя дух, он
обернулся к королю и осторожно заговорил:
60
—
Думаю, теперь... пора подумать и о браке.
Яков прекрасно понимал, что имеет в виду Донован.
Оказав королю неоценимые услуги, теперь он мог
ожидать от него щедрость и великодушие. Подданные
монарха могли рассчитывать на новые земли, титулы...
и, разумеется, на выгодный брак, только заслужив все
это.
—
И на ком же, — тихо спросил Яков, — ты
просишь моего разрешения жениться?
—
На леди Мак-Леод, — ответил Донован.
Яков молчал, и Донован удивленно приподнял брови.
—
На какой из двух? — ответил наконец король
вопросом на вопрос и получил ожидаемый ответ:
—
На леди Кэтрин.
—
Ага... Понятно.
—
Я в курсе всего, что с ней связано, — понизил
голос Донован.
—
Ага, в курсе, — все так же тихо повторил за ним
король. — Почему же тогда ты выбрал леди, которая
является моим заклятым врагом, чей брат заключен в
тюрьму и чье пребывание на свободе едва ли окажется
долговременным?
—
Она — храбрая и сильная женщина. Если я
вновь задумался о будущем, то надо выбирать самое
лучшее.
—
Можно подумать, речь идет о выборе
племенной кобылы для жеребца во имя достойного
продолжения потомства.
В голосе короля появилась веселость.
—
Где-то и так, — попытался улыбнуться
Донован.
61
Он сознавал, что солгал сейчас: но по сути он сам не
знал ответа... Не существовало никакого логического
объяснения для его стремления, кроме одного: он желал
Кэтрин Мак-Леод каждой клеточкой своего тела. Он
пытался забыть ее, но, несмотря на все его усилия,
Кэтрин все время стояла у него перед глазами —
холодная и недоступная. Всякий раз, когда под тем или
иным предлогом он приходил к ним в дом, она избегала
его... Черт возьми, имея на руках согласие короля, он
быстро ее вразумит, покажет ей, что он... Кто? Ее
хозяин? Нет, не этого хотел Донован; он сам не мог
уловить сути своих желаний. Может быть, лишив ее
свободы, подавив в ней бунтарский дух, он лучше
сумеет разобраться в самом себе?
Рука его невольно коснулась шрама на щеке, которым
она словно заклеймила его. О, он видел, каким огнем
пылали ее глаза в тот день, когда он пришел арестовать
ее брата. Этот огонь обжигал, и Доновану нестерпимо
хотелось удержать это пламя рядом с собой. Даже если
для этого самому придется сгореть.
—
Тебе следует нечто узнать, прежде чем ты
официально обратишься ко мне со своей просьбой,
Донован.
— Что именно, ваше величество?
— Я тебе говорил про курьеров с высокогорья?
—
Да.
— Они принесли известие о новом заговоре.
— Еще один?
— Да. Мятеж должен начаться неподалеку от Скона.
Я не желаю, чтобы моя коронация прерывалась бунтами.
Это было бы плохое начало для царствования.
62
Как будто оно и без того недостаточно кровавое,
подумал король про себя.
— Это
надежные сведения? С подробным
изложением плана, именами участников?
— Да.
— Тогда мы раздавим бунт в зародыше. Где все
это должно произойти?
Яков поднялся и подошел к занавесям. Приоткрыв их
и оглядев соседнюю комнату, он повернул голову и
внимательно поглядел на Донована. На его лице вновь
появилось утомление — ему не хотелось причинить
боль другу.
—
В Дайрлтоне, — сказал он еле слышно и ушел,
оставив Донована обдумывать его слова.
Неужели Кэтрин замешана в заговоре? Он оглядел
помещение,
в
котором
расположился.
Через
приоткрытую дверь была видна вторая, примерно такая
же по размерам, комната, обе — часть занимаемых им
апартаментов. Выйти из них можно, было, только
пройдя через другие комнаты. Он подошел к окну —
высокому и узкому, взрослому человеку в него не
пролезть. Звонком Донован вызвал слугу.
— Приготовь эти комнаты, — он указал на оба
помещения, — здесь разместится заключенный. Я
желаю, чтобы он не испытывал никаких неудобств.
—
Да, сэр.
Слуга удалился, немедленно приступив к исполнению
приказа.
Донован представил Кэтрин, запертую в этих двух