При этом реактивные струи, продолжающие хлестать из движков Хвостокола, сразу же вывели из строя предпоследний оптический визор Челюсти.
Максим практически ослеп.
Трибуны взвились в дружном вопле восторга. Вот это дипломатия! Такая дипломатия нам по душе! Почему не каждый день? Побольше бы острых дипломатических вопросов общемирового звучания!
В следующее мгновение Челюсть расплющила зубами конечность Хвостокола до самого колена. И пока оба гиганта падали, реактивная система, пустившаяся враздрай, успела наделать бед.
Одна из высокотемпературных струй прожгла Челюсть насквозь, но, к счастью, спасовала перед верхней бронеплитой водительской кабины. Другая, вибрируя неистовым серпом, взрезала своему хозяину брюшину.
Обе туши с непереносимым для человеческих ушей грохотом упали на арену. Вверх взвились смерчи разноцветных искр. Запахло гарью – это взялись тлеть внутренние узлы поврежденных механоидов.
Трибуны экстатически выли. Зрелище превзошло самые оптимистические ожидания. Но главное, оно продолжалось! Логику событий нескольких последующих секунд Максим не понял. Да, пожалуй, там и не было ее, этой логики. Лишь цепь случайностей.
Стоило им упасть, Максим сделал так, чтобы его экзоскелет выплюнул искореженную конечность Хвостокола и постарался прокусить противнику правый бок, где в бронированной кабине сидел брат Аптекарь.
Но тот тоже не дремал. По плечам Челюсти с жарким электрическим шипением начал хлестать боевой хвост, стремясь выжечь Максиму последний визор.
В тот же миг Челюсть вырвал кусок обшивки из правого бока Хвостокола. Под ней открылась дверь пилотской кабины… Оттуда выдвинулся на телескопической штанге кумулятивный заряд и срезал Челюсти то, что было ее главным оружием – собственно, огромные челюсти. Увы, это была последняя информация, доставленная видеосенсором механоида: бронестекло единственного оставшегося объектива испарилось в сиянии вольтовой дуги Хвостокола.
Максим скрючился в кабине, ожидая худшего – вот сейчас пила-манипулятор Хвостокола вскроет его кабину как консервную банку. Затем, согласно правилам дипломатического поединка, брат Аптекарь обратится к трибунам с вопросом – помиловать проигравшего или обречь на смерть.
Если рядовые члены «Танцоров вечности» сочтут, что Максим – парень неплохой и дрался более-менее, в связи с чем поднимут вверх большие пальцы правых рук, то его, Максима, оставят в живых (хотя и сочтут проигравшим). А вот если народ проголосует против, посчитав трусом и подлецом, пила-манипулятор врежется в его, Максима, грудину и разрежет сердце пополам. Смерть будет быстрой, хотя и очень мучительной…
Однако вместо всего этого за бортом воцарилась подозрительная тишина. Ослепший Максим не видел, что происходит. Однако чувствовал, что Хвостокол как будто замер. Словно замерз, облитый специальным эндотермическим, замораживающим составом (эта зрелищная опция имелась в ассортименте у экзоскелета Айсманн, но у Челюсти ее не было).
Так прошла минута.
И тогда Максим понял – просто каким-то шестым чувством – что пора покинуть брюхо механоида. И выйти на арену.
Они стояли друг перед другом, тяжело дыша. Поодаль громоздились горы дымящегося искореженного металла – все, что осталось от грозных боевых экзоскелетов. Кумулятивный заряд, расправившись с челюстями Челюсти, заодно добил и Хвостокола, полностью отрезав тому хвост. Железо не выдержало борьбы. Теперь ее исход предстояло решить людям.
Брат Аптекарь сжимал два кинжала. Максим тоже вытащил свое оружие из ножен. Облачение у них было одинаковым: набедренные повязки, железная перчатка на левой руке.
Но вооружены они были асимметрично. Если брат Аптекарь располагал двумя кинжалами, то Максим – одним тесаком. Не особо длинным, но способным наносить страшные рубящие удары.
Стальная гарь, стелющаяся над ареной, в других обстоятельствах показалась бы Максиму совершенно непереносимой. Но после тесного склепа водительской кабины, который запросто мог стать его последним прибежищем на этом свете, Максим наслаждался каждым мгновением на открытом пространстве. И удушливый дым, источаемый изувеченными машинами гладиаторов, его нисколько не смущал.
Единственное – он не имел практически никакого опыта рукопашных схваток. Оружие пилота – его корабль. А никак не допотопный тесак и кулаки.
– Слушайте! – пророкотал голос брата Сокола. – Мы видели, что Семь Сил благосклонны к обоим храбрецам! Но правда одна! А значит победитель должен быть один! Так пусть судьбу поединка решит рукопашная схватка!